Виктория Форестер - Мальчик, который знал всё [litres]

– Домашка по математике, – просипел Конрад, перекладывая рюкзак на другое плечо.

– Домашка? У тебя? – удивлённо выкатила глаза Пайпер. – Да ладно, не смеши меня.

– Нет-нет, правда, – откликнулся он. – А что ты думаешь, математика многим непросто даётся.

– Ну уж только не тому, кто сумел взломать компьютер в Министерстве обороны Соединённых Штатов и перепрограммировал орбиту военного спутника. И не так уж много на свете пятиклассников, способных вычислить, как искривить пространство-время, чтобы…

– Большинство детей в возрасте двенадцати лет…

– Ты не большинство. – Пайпер резко загородила Конраду дорогу и остановилась. – Ты не большинство. Ты уникум. Ты гений. Супергений!

– Уже нет. – Конрад обогнул Пайпер и продолжил свой путь.

«Ну вот опять», – со вздохом подумала Пайпер.

С тех самых выборов, будь они неладны, Конрада словно подменили. На следующее утро после избрания Харрингтона президентом Конрад до самого обеда провалялся в постели и даже ни разу в тот день не наведался в сарай, в свою лабораторию. А затем много дней пролежал, как сыч, в своей комнате, глядя пустыми глазами в окно и рассеянно поглаживая свернувшегося у него под боком Фидо.

Разумеется, если в голове, что сидит у вас на плечах, находятся мозги, способные поспорить с любым компьютером, и их вдруг отключили, неприятные последствия неминуемы. У Конрада появились головные боли – жуткие, при которых взгляд невозможно в сторону отвести, не то что поесть, скажем, или с постели встать. Конраду при этом было нужно, чтобы в комнате было совершенно темно, и в этой темноте он неподвижно лежал. Лежал подолгу, дожидаясь момента, когда боль немного отпустит и можно будет хотя бы сесть. Но затем Конрад понемногу привык, притерпелся к своей боли и уговорил Бетти и Джо разрешить ему посещать местную школу. Школа эта, по меркам Конрада, была примитивной, однако он надеялся, что простенькие задания помогут разогнать туман, который застит его мозги.

К занятиям в школе Конрад относился очень, очень серьёзно, но Пайпер, которая внимательно наблюдала за ним, всё больше казалось: чем «нормальнее» выглядит Конрад, тем болезненнее и слабее он становится. Когда Пайпер впервые увидела Конрада, он был полон энергии, сильных – пускай и не очень добрых – чувств и великих планов. Обрамлявшие его красивое лицо волосы буквально светились, а сам Конрад, как и его ум, находился в постоянном движении. Но до чего же не похож был на того парня маленький угрюмый старичок, ковылявший сейчас из школы рядом с Пайпер. Погасший, поблёкший, потерявший цель в жизни, а вместе с ней и самого себя.

Тут Конрада настиг новый приступ кашля, и он, сбросив на землю свой рюкзак, остановился и согнулся, опершись о ствол дерева. К этому времени они успели дойти только до лесочка, который обрамлял игровую площадку, и Пайпер сказала, участливо склонившись над Конрадом:

– Наверное, тебе нужно вновь показаться доктору Беллу. Ты уже несколько месяцев ужасно кашляешь, сколько же можно?

– Со мной всё в порядке.

– Ты выглядишь так, будто тебя кошки драли.

– Я оставил в школе свои капли для горла. В столе забыл.

– Я принесу, – моментально предложила Пайпер.

– Нет, я должен…

Но Пайпер повернулась и убежала раньше, чем он успел договорить. Когда приступ кашля отпустил, Конрад медленно выпрямился и побрёл дальше среди деревьев.

Едва он завернул по тропинке, так что его не стало видно со стороны школы, в тишине громко хрустнула ветка, зашуршали листья, а следом в окружении четверых своих братьев появился Рори Рэй Миллер.

Рори Рэй был крупным семнадцатилетним парнем, ещё больше погрузневшим от постоянной тяжёлой работы на ферме. Сейчас он играючи крутил в своих мозолистых руках отломленную от дерева ветку, с удовольствием ощущая её тяжесть, и его с каждой секундой всё больше раздражало, что Конрад не выглядел испуганным этой встречей и не пытался бежать. Что ж, это только лишний раз подтверждало прежние догадки Рори Рэя, а он давно уже подозревал, что с Конрадом что-то не так. Само собой, и ежу было понятно, что Конрад не такой, как другие деревенские парни, – хилый, болезненный. Но порой в этом хлюпике неожиданно чувствовалось нечто странное, опасное, и тогда начинало казаться, что на самом деле Конрад представляет большую и, что хуже всего, непонятную угрозу и для самого Рори Рэя, и для всех остальных тоже. От одного вида Конрада у Рори Рэя Миллера просыпался скрытый в глубине его души стадный страх.