СкальдЪ - Наши клинки остры!

– А как у вас дела?

– В Дредфорте спокойно, – кастелян сдвинул брови. – Для меня это главное.

Они подошли к тяжелой двери и остановились. Большим ключом сир Колин открыл скрипнувший замок. Он распахнул дверь и немного торжественно передал ключ Домерику.

– Все, теперь он твой. А замок и петли я прикажу смазать.

Домерик не был в своей комнате долгих три года. Воздух здесь малость застоялся. С позабытым чувством он посмотрел на кровать, застеленную мягким одеялом, сшитым из беличьих шкурок. Раньше кровать казалась ему по-настоящему огромной, но сейчас словно стала меньше. А возможно, он просто вырос.

Он прошелся по комнате, с удовольствием провел рукой по мягкому меху и подошел к полкам, на которых лежали книги, карты и различные безделушки. Многие сыновья и дочери лордов, согласно статусу, умели читать, считать и писать. Он сам получал невероятное удовольствие, открывая книгу и погружаясь в тот мир, что находился внутри. Около окна, выходящего на Рыдальницу, стоял тяжелый дубовый стол с потемневшей древесиной. Покрывающий столешницу лак от времени покрылся паутинкой трещин. Здесь, под руководством мейстера, он учился писать и считать, читал книги в то недолгое время, что находился дома и запоминал гербы и историю домов Вестероса.

В дверь постучали. После разрешения в комнату вошел Щербатый Хью, который командовал несколькими слугами.

– С возвращением, милорд, – Хью поклонился и его седые, редкие волосы упали на лицо, закрыв глаза. – Мы все рады вас видеть.

– Приятно оказаться дома, – Домерик кивнул.

– Давайте-ка для начала растопим камин, – приказал кастелян и Щербатый Хью молча кивнул. – Надо прогреть покои милорда.

По знаку рыцаря слуги принесли несколько охапок дров и аккуратно принялись складывать их возле камина. Хью уже сидел на коленях и с помощью огнива и кресала разжигал огонь.

Появились первые язычки пламени. Домерик с удовольствием втянул легкий дымок. В комнате не было холодно, но здесь давно не жили, и прогреть помещение, заодно избавившись от сырости, выглядело здравой идеей.

Через некоторое время внесли большую кадушку и сноровисто наполнили ее кипятком.

Элли Толстуха, улыбаясь и кланяясь, притащила целый ворох полотенец, мочалку, мыло в кувшине, застелила кровать льняными простынями, надела наволочки на подушки. Ей помогала племянница – невысокая, пухленькая, кареглазая. Она то и дело бросала быстрые взгляды на Домерика.

Парень не считал себя ловким любовником, но в Долине, вместе с друзьями, братьями Редфортами, достаточно быстро познал всю прелесть женской любви в тамошних борделях. Девки были и позже – и в замке Редфортов, и в их вылазках в Чаячий город. Много чего было.

Слуги ушли. Последним, многозначительно подмигнув, помещение покинул сир Колин, для порядка еще раз осмотрев его. Племянница Элли словно случайно задержалась, поправляя шкуры на кровати.

– Как твое имя? – обратился к ней Домерик.

– Долли, милорд, – она умудрилась покраснеть и опустила глаза к полу.

– А ты красавица, – Домерик подошел, легко взял ее за подбородок, поднял голову и посмотрел в глаза. Красавицей она, конечно, не была. Симпатичной – возможно. Лицо слишком простоватое, руки грубые, манер не наблюдалось и в помине. Но даже домотканое платье не могло скрыть вполне созревших прелестей – грудь и задница у нее что надо. Да, Долли не была красива, но зато она проста и доступна, как румяное яблочко, висящее на ветке прямо над землей. Протяни руку и оно твое.

Болтоны всегда довольно легко относились к возможности «познакомиться поближе» с кем-то из женщин на собственных землях или в замке. Сам Русе раньше, в молодости, когда на него находило соответствующее настроение, вспоминал право первой ночи.

Сегодня Домерику не хотелось женщин. Слишком он был взволнован, чересчур много мыслей роилось в голове, хотя он и скрывал истинные чувства, беря пример с отца.

– Ступай, Долли, еще увидимся, – он легко поцеловал ее в губы, отошел к кадке с водой и принялся расшнуровывать колет.

– Может потереть вам спину, милорд?

– Спину? Хорошая мысль.

Своей наготы он не стеснялся. Все девки говорили, что у него красивое тело – худощавое и поджарое. Несколько небольших шрамов, полученных в Долине, его явно украшали. Длинные ноги и руки выглядели тонкими, но мускулистыми. И уже сейчас он перегнал отца по росту. Его мать, умершая от лихорадки, происходила из дома Рисвеллов и была выше своего мужа. Значит и он еще вырастет.