Антон Агафонов - Лабиринт [СИ]

Она так заговорилась, что даже стала улыбаться, но увы, пришлось её прервать.

— Раздевайся.

Она пару мгновений удивленно смотрела на меня.

— Пора, да? — обреченно уточнила она.

Обычно в романах определенного толка процесс соития описывается как нечто чудное и возвышенное. Кульминация чувств и единения мужчины и женщины. Разумеется, при условии, что это не изнасилование.

То, что случилось между нами, с Эммой возвышенным язык не повернется назвать. Секс, грязный, низменный и животный. В процессе которого мы даже не смотрели друг-другу в глаза. Эмма просто легла на спину, раздвинула стройные ножки и я, навалившись сверху, вошел в неё. Никаких ласок или нежности.

Длилось все это меньше двух минут, после чего я изверг семя на каменный пол лабиринта.

— Ничего страшного, у тебя ведь очень давно никого не было, — попыталась утешить она меня, но голос девушки казался отрешенным.

Не смотря на слова — мне было плевать. Плевать получила ли она удовольствие, и скоротечность самого процесса. Лишь частичка совести, где-то на границе сознания корила тем, что я попросту воспользовался девушкой. Но это не помешает мне овладеть её ещё раз. И ещё. Раз за разом, пока она не умрет или мы оба не выберемся отсюда.

Возможно, мы даже когда-нибудь начнем получать настоящее удовольствие от этого, а не нынешнее призрачное чувство удовлетворения.

Бросив взгляд на девушку, увидел лишь как та, с каким-то стыдом пыталась поправить разорванную блузку и таким образом прикрыть наготу, при этом стараясь не смотреть на меня.

Наступила неприятная и давящая своей пустотой тишина.

Но я не сожалел о том, что сделал. И не думаю что Эмма сожалела о том что раздвинула ноги. Каждый из нас был заложником сложившейся ситуации. Я достаточно силен и осведомлен, чтобы выживать тут, а ей нужен был защитник.

Я давал что мог. Она давала что могла.

— Виктор… — спустя минут десять подала голос Эмма. — Ты же… не считаешь меня шлюхой?

Пару мгновений я удивленно взирал на девушку, после чего расхохотался. Впервые за все эти месяцы я по-настоящему смеялся. Мы в какой-то инфернальной «мясорубке» полной монстров и ловушек, и надежды на то, что мы сможем выбраться призрачны, а девушка в первую очередь, что подумают другие.

— Что…? — не поняла она.

— Ничего, — улыбка сошла с моих губ, но какой-то странный душевный подъем я ощущал до сих пор. Да и атмосферу это немного разрядило. — Не забивай себе подобным голову.

— Да, ты прав, — немного помолчав, согласилась она. — Виктор…

— Да?

— Я понимаю, что не вправе просить но… Можешь побриться? Твоя борода немного щекотит. И… ну… Спасибо. Ты сегодня спас меня и чуть было сам не погиб. Я хочу чтобы ты знал — я, правда, благодарна.

— Что это за спуск? — поинтересовалась Эмма, когда мы прошли мимо спуска куда-то вниз.

— Второй уровень, — ответил ей, взглянув на темный проход ведущий вниз.

— Тут есть уровни? И сколько их?

— Не знаю, я бывал на трех, и то, ниже второго стараюсь не соваться. Чем глубже спускаешься, тем сильнее твари обитают.

— Понятно… А ты не думал что…?

— Нет, — отрезал я, догадываясь, о чем она спросит. — Выхода там нет.

— Откуда тебе знать, если не бывал там?

— Просто знаю. Не отставай.

Девушка немного помедлила в нерешительности, словно размышляя верить мне или нет, но в итоге решила пойти следом.

Эмма мне нравилась. Она быстро схватывала, и всеми силами старалась не быть балластом. Передвигалась тихо, а учитывая постоянно клинящую искусственную ногу, даже тише меня. Понемногу у нас с ней формировался симбиоз. Во время охоты, я обездвиживал противника, а Эмма уже занималась непосредственно разделкой, и делала это с каждым разом все умелее.

Да и просто странствовать по этому давящему месту в компании было куда приятнее.

Эмма четко выполняла мои приказы. Когда нужно было прятаться — пряталась. Когда бежать — бежала. Я даже научился новому трюку — скрывать не только свое присутствие, но и присутствие компаньонки. Это было куда сложнее, и шанс обнаружения так же был на порядок выше, но лучше чем ничего.

Но что мне нравилось больше всего в её обществе — секс. Если первые дни он был весьма… грубым, то за неделю нашего путешествия по бесконечному перестраивающемуся подземелью он стал чем-то большим. В этом порыве страсти мы словно могли отрешиться от этого страшного места. Насладиться друг другом, и не выживать, а жить!