Владимир Мухин - Выпускной

Виктор собрал все силы, пустив два энергетических луча точно в цель. Слившись в мощный поток, они врезались в Охотника.

Раздираемый адской волной, он закричал не своим голосом. Черные вены поползли по лицу. Доспехи разлетелись на части, а в области сердца образовалась дыра. Вскоре все тело Стрелкова вспыхнуло синим пламенем.

Пальцы отвалились, лицо расплавилось как пластмасса. И недавний покоритель Системы сгорел, превратившись в груду обугленных останков.

– Вот так, Серый. Простое решение сложных проблем… – Тяжело дыша, заявил Виктор. – Следующая встреча выпускников пройдет без тебя…

После мощнейшего удара, Коврин ощутил жуткую слабость, что заставило его опуститься на пол, чтобы прийти в себя.

В глазах помутнело. Тишина резала уши монотонным звоном, коридор после битвы напоминал огромную строительную площадку при сносе здания.

Виктор взялся за голову, не веря в свою победу. Ведь ещё недавно Охотник был попросту всемогущим.

Коврин чувствовал, будто выиграл в лотерею, не имея при этом ни одного билета. Реакцией на такое стал чудовищный шок. Несколько минут пролетели в тумане. И только тогда Виктор смог произнести:

– Вот это да! Хорошо, наверное, но что дальше? Неужели пошлют на другие этажи… Неужели здесь есть ещё что-то.

Парень осмотрел до доли надоевший коридор, который теперь стал светлее. Лампы горели более ярко, причем не желтым, а белым светом. Да и краска на стенах стала куда бледнее. Виктор оглядел свои руки – идеально белая кожа, что весьма неестественно.

– Господи! Что-то не то! – Успел сказать парень, перед тем как глаза закрыла плотная пелена.

Она напоминала туман. Была стерильно белой и прозрачной. Но с каждой секундой становилась плотнее, пока не сделалась чем-то похожим на снег. В этом снегу потерялись очертания объектов. Не было ничего, кроме ужасающей белизны.

Виктор ахнул, стараясь открыть глаза посильнее, чтобы рассмотреть во мгле что-то. Он вдруг почувствовал, что тела попросту нет. А вот зрачки становятся больше. В конечном итоге, вся его голова превратилась в два больших, сияющих глаза. Коврин вскрикнул, хотя рот тоже исчез. После чего, очнулся в больничной палате.

Никакой школы, классов и коридоров. Никаких уровней, радио и прохождений. Хотя здание тоже оказалось казённым, белым, лишенным какой-либо обстановки.

Огромное окно пялилось на Виктора пластиком своих рам. На лице плотно сидела странная маска. А из руки торчала толстая игла. Рядом с кроватью стоял аппарат, который монотонно пищал.

Парень замер от страха. Вдруг это новый уровень, где его хотят расчленить хирурги-мутанты? Надо что-то делать, как можно скорей выбираться!

Виктор судорожно отцепил иглу и присоски датчиков. С большим усилием оторвал маску, осматривая помещение.

– Фух, Господи, Господи…

Коврин вытянул вперёд руку. Никаких молний или зарядов энергии создать не вышло. Попытался встать, но тело было будто из ваты.

Мышцы болели, тянули, не желали подчиняться мозгу. С трудом удалось только сесть. И рассматривая прозрачную дверь, Виктор понял:

– Реальность! Точно, черт побери! Никакая не школа, или новый кластер. Настоящая больница, где я выходит… болею. Точно! Все это было лишь сном в состоянии комы.

Парень расхохотался, упав на кровать. Тело тут же отдалось тяжкой болью. Да, огромное приключение оказалось лишь глупой иллюзией мозга. На самом деле не произошло ничего. Именно так решил радостный пациент, разглядывая старые часы на своей руке.

– Эй, нет! Откуда у меня это!? Заберите к черту, снимите их!

Холод пробежал от самого сердца. Страх заполнил сознание. А рядом раздался непринуждённый смех друга. Коврин судорожно оглянулся, встретившись взглядом с Андреем, который стоял в стене.

– Охо-хо, паренёк! – Весело хмыкнул он. – Да тебе бы побриться и выпить кофе. Бледный, как демон из подземелья. Да, и под этой белой робой у тебя нет трусов. Прикинь, они извращенцы!

Виктор осмотрел растянутый больничный костюм, в который был одет. Так, в какой он реальности? С одной стороны, школьный плен кончен. Но часы… А главное Хранитель актового зала. Как это вообще понимать?

Разглядывая в упор старого друга, Коврин с трудом спросил его о случившемся.

– Не боись… Тебе нельзя волноваться. В простом мире мелком не подлечишься, – отозвался толстяк. – Да, ты вернулся, ковбой. Где радость и праздничный торт?

– Вернулся, о боже… Разве так можно? И что же мне теперь делать?