Себастьян Кастелл - Клинок предателя

— Интересно, — сказал Кест, взяв повод и пытаясь развернуть лошадь.

— Что? — спросил Брасти.

Кест кивнул в мою сторону.

— Я только что заметил, что он слишком много говорит перед дракой, а ты — после. Интересно почему?

Он дал лошади шенкелей и припустил вниз по улице, Брасти последовал за ним. Я оглянулся на лежащих на земле и подумал, сколько еще продержатся плащеносцы, пока окончательно не превратятся в тех, кем люди нас давным-давно считают, — в шкурников.

В мире есть два самых отвратительных ощущения. Второе — это когда вдруг понимаешь, что сейчас придется драться за свою жизнь. Мыщцы сразу же деревенеют, начинаешь потеть и дурно пахнуть (к счастью, в такой момент этого никто не замечает), а желудок скручивается узлом и падает куда-то вниз.

А первое из самых отвратительных ощущений — это то, когда ты осознаёшь, что драка уже закончилась. Мыщцы расслабляются, голова раскалывается, ты продолжаешь потеть, ну и дурно пахнуть, куда ж без этого. А напоследок ты вдруг замечаешь, что из бедра у тебя торчит арбалетный болт. Именно из-за него нам пришлось остановиться.

— Нужно его вытащить, — глубокомысленно сказал Брасти, глядя сверху вниз с крыши, где он отслеживал, не идут ли за нами констебли.

Я мог бы убить его, но для этого моему телу пришлось бы проделать весь цикл заново, а от меня, честно говоря, и так уже пахло хуже некуда. Мы остановились у развилки в переулке и решили немного передохнуть. Лошадям не слишком нравилось на полной скорости огибать углы домов по брусчатке, да и с раной на ноге нужно было разобраться.

Кест посмотрел на меня.

— Как обычно, удар — рывок — затрещина?

Я вздохнул.

— Полагаю, у нас нет времени, чтобы найти лекаря?

Брасти слез с крыши ближайшего дома.

— Они пошли по дворам. Похоже, парни не слишком стремятся нас найти, но их главный, старший констебль, тот, что тебя подстрелил, гоняет их в три шеи. В общем, через несколько минут они сюда доберутся.

Проклятье.

— Значит, удар — рывок — затрещина, — согласился я, заранее содрогаясь от того, что меня ждет. — Только в этот раз бей сильнее, Брасти.

Кест полил водой рану, заставив меня зашипеть от боли.

— Ты только в этот раз не кричи, — предупредил Брасти. — Мы же не хотим, чтобы нас поймали.

Пока я молился святому Загеву, Вызывающему слезы песней, чтобы он спустился хотя бы разок и познакомился с моим добрым другом Брасти, Кест крепко ухватился за древко и кивнул напарнику.

Прием «удар — рывок — затрещина» изобрели мы втроем какое-то время тому назад. Получив множество ранений, ты начинаешь понимать, что тело не может чувствовать боль в разных местах одновременно. Например, если у тебя болит зуб и вдруг кто-то бьет тебя в живот, то ты сразу же забываешь о зубной боли.

В общем, работает это так: Брасти бьет меня кулаком в лицо, Кест в это время вытаскивает стрелу из ноги, и потом Брасти дает мне еще одну затрещину, такую, чтобы мозг не успел отреагировать на боль в ноге и я не заорал благим матом.

Я все-таки заорал.

— Тс-с-с! Тише, Фалькио, — прошептал Брасти, маша пятерней перед моим лицом. — Они нас могут услышать. Крепись!

— Я же просил бить сильнее! — возмутился я; перед глазами все еще плавали звездочки.

— Сильнее с этого угла не смог: Кест мне помешал.

— Ты бьешь как девчонка.

Кест перестал бинтовать мне ногу и сказал:

— Почти треть плащеносцев короля Пэлиса были женщинами. Многих из них ты сам обучил. По-твоему, они плохо дрались?

Всё так и есть, но в тот момент мне было не до семантики.

— Они дрались как разъяренные чертовы святые. А Брасти дерется как девчонка, — проворчал я, придерживая край бинта, пока Кест накладывал на рану еще один кусок ткани.

— Ну что, полагаю, теперь отправимся в Бэрн? — спросил Брасти.

Я поднялся. После перевязки нога болела гораздо меньше: теперь боль была не жгучей, а дергающей.

— Либо так, либо останемся здесь и поучим тебя, чтобы ты больше не дрался как девчонка.

— Фалькио, если ты еще раз это повторишь, я тебя сам ударю, — пообещал Кест.

— Это просто фраза такая. «Дерешься как девчонка». Все так говорят. Смешно же.

Он передал мне рапиру и сказал:

— Не смешно. Это звучит абсурдно.

— Смешно именно потому, что абсурдно, — упорствовал я.

Брасти хлопнул меня по плечу.

— Не обращай на него внимания, Фалькио. Он утратил чувство юмора в тот день, когда научился махать клинком.

Странно, но Брасти оказался абсолютно прав, хоть и сам не догадывался об этом.