Евгений Щепетнов - Колдун. Выбор Пути.

— В город они убегают от безнадеги — с горечью заметила «Машка» — Ловить тут нечего, вот и убегают. Как будто там их кто ждет. Кроме неприятностей.

— Скорее, скорее во двор! Они нас ждут! — задумчиво пробормотал я, совсем забыв, где нахожусь, но «Машка» меня услышала:

— Я тоже люблю этот мультик. Философский, правда? «Котенка с таким именем во дворе ждут одни неприятности!» Умели делать мультики в советское время, мне кажется — сейчас уже разучились.

— Наверное… — задумчиво протянул я, и слегка запнувшись, спросил — Можно узнать, как вас зовут? Я новый участковый, Каганов Василий. (Я именно так и сказал — «Василий». Почему-то не хотелось добавлять отчество, когда представляешься такой женщине…)

— Как меня зовут? — весело рассмеялась девушка, и я понял, что ей поменьше, чем тридцать лет. Просто когда она не смеялась, то выглядела старше, как будто ее придавили не очень счастливо прожитые годы — Всяко зовут. И частенько — матерно. Правда, теть Нин? Ладно, ладно, не обижайся, Нина Петровна. Тетка ты хорошая, мама тебя уважала. Только болтаешь лишнего иногда. Не по делу. И веришь во всякую бабкину чушь. А так — хорошая женщина, честная.

— Ладно тебе, Машулька… — Петровна явно сменила гнев на милость — Мы с твоей мамкой подругами были. Я так плакала, так плакала когда она померла! Чуть сердце не остановилось! Жалко, что ты ее не застала. Машенька наша учительница, товарищ участковый. И директор школы. Школа начальная, у нас тут учителей раз, два, и обчелся. До третьего класса, потом в интернат уезжают, в район. Вот она, да еще Лилия Карловна их учат. Лилия Карловна русский язык и литературу, письму, в общем, учит, а Машенька арифметике, ну и всяко еще, чего положено. Хороша девушка, только вот не повезло ей…муж гавнюком оказался, и она…

— Нина Петровна! — глаза Маши едва не метали молнии — Ну что ты все выбалтываешь, как программа «Время»?! У тебя хоть что-то держится?! Теть Нин!

— А что там все-таки с домом…моим? — не удержался я — Что там за барабашки? Что, взаправду полтергейсты всякие?

— Да ну что вы слушаете? — поморщилась Маша — прежний участковый от скуки допился до белой горячки. Вот и виделось ему всякое! И слышалось! Чушь все!

— Маша атеистка, не верит ни в бога, ни в черта — укоризненно помотала головой Нина Петровна — А зря! Аукнется ей это все! Ох, церковь не работает. Закрыли, как старый поп помер. Молодые не хотят в эту глухомань ехать. Теперь и святой воды не найдешь, в район за ней надо ехать! Охохонюшки…вот времена пришли!

— Теть Нин, не кликушествуй — нахмурилась Маша — Времена, как времена. Не хуже и не лучше других. Зато тут тихо, спокойно, и ничего…совсем ничего не происходит. Так надоела эта грязь снаружи! В городе! Василий, вы телевизор смотрите?

— Сейчас? Сейчас я не смотрю! — я оглянулся, будто искал экран телевизора — А вообще, бывает. Почему бы и нет? Я люблю хорошие сериалы. Игру престолов, например. И новости посмотреть — чем плохо?

— Все плохо! Все! Они воняют! Все — воняют! — лицо Маши искривилось и застыло в судороге, выражая невероятное отвращение — Врут! Все врут! И ты врешь! Вы все — врете!

Маша выбежала из магазина, а я так и замер, хлопая глазами — да что это было?! О господи…куда я попал?!

— Она так-то нормальная — грустно бросила Нина Петровна — Ей муж изменил с ее лучшей подругой, мне рассказывали. Она их застала прямо в супружеской кровати. Маша взяла нож и…в общем — подруга выжила. Муж нет. Маша с собой покончить хотела, вешалась, а веревка оборвалась. Тогда она руки порезала. Только когда она вешалась и упала, кто-то милицию вызвал. Соседи снизу — они скандальные у них были, мне Людка Курихина рассказывала у нее родня в том подъезде живет. Ну и вот — вызвали, а дверь-то в квартиру и открыта! Машка ее закрыть забыла, когда туфли чужие-то увидала у порога. Зашли милиционеры, а там кровища! Мужик Машкин голый, порезанный, истыканный, и баба эта — Машка ее двадцать раз тыкнула. Только мы, бабы, живучие, вот эта сука и выжила. А потом и Машку нашли — она в ванной лежала, в кровище вся. Ну ее конечно в больницу, потом в психушку, а потом и признали невменяемой. Вот такая история.

— И как же она тогда учит детей?! — едва не ахнул я — Она же сумасшедшая!

— Но-но! Никакая она не сумасшедшая! — возмутилась продавщица — Так, немножко повернутая, дак кто щас нормальный? А детей она любит. Всегда хотела детей, да вот бог не дал. Теперь чужих учит. Владимирыч ей подсобил с устройством, вот теперь тут и живет, дома. Одна. Мамка-то у нее в лесу замерзла, ночью. Как так случилось — никто и не знает. Только ушла ночью в лес и замерзла. Машка как раз в больнице была, в психушке, не похоронила. Теперь вот страдает по мамке. А то что я ее ругаю…так это для порядка. С задницей у нее и правда все в порядке, еще как в порядке! Только вот мужиков смущает, да. Одинокая, мужики-то подопьют, и начинают мечтать, как она их под бок к себе пустит. Ну и начинается…дома скандалы, жены-то слепые, что ли? Опять же — начинают жен своих ругать, мол, разожрались, нет бы как Машка быть такой вот стройной. А кому это понравится? Чтобы тебе в нос чужой бабой тыкали, да еще и одинокой! У нас ведь как щитается — баба одна живет, значит — примет любого мужика! Значит — гуляща! Но это же дурь!