Елизавета Дворецкая - Дар берегини. Последняя заря [litres]

– Возраст и мудрость с годами наживают! – в негодовании Ратислав даже посмел перебить одного из передних мужей. – А рода высокого если нет, то и к ста годам не наживешь!

– Князь Ельг оставил стол свой сестричу! – настойчиво напомнил Ивор. – Сын сестры ему как сын! Он и по отцу, и по матери от княжьих родов происходит! В нем удача Ельгова! А что к грекам сходил неудачно – так и Ельг не во всех битвах одолевал.

Пока его кормилец говорил, Ингер с сильно бьющимся сердцем вглядывался в лица сидящих – от головы стола ему хорошо было видно всех. Но утешения это зрелище не приносило: по глазам киян Ингер видел, что они думают иначе. Люди вручают власть над собой только тому, кто выигрывает все свои битвы. Лишь убедив их в своей непобедимости, вождь получает негласное право даже поражения преподносить как победы. Ингер, по рождению и воспитанию чужой киянам, этого права в их глазах еще не заслужил.

– У Ельга родной сын есть! – сказал Вячемир.

Под обращенными к нему десятками взглядов Свенгельд подобрался и слегка побледнел от волнения. Наступал тот миг, которого он ждал не первый год.

– Да вы, кияне, обезумели! – Ивор поспешно поднялся на ноги. – Вы что задумали – сына рабыни над собой князем посадить! Позором себя покроете на весь свет! Древляне те же скажут про вас: были-де поляне под хазарами, были под варягами, а теперь под холопом ходят!

– Ты, боярин, не заговаривайся! – Свенгельд в негодовании вскочил. – Ты меня перед людьми в священном месте холопом бранишь? На поле со мной пойдешь! Я не погляжу, что ты стар! За честь мою с любого голову сниму!

Вскочил и Ратислав, готовый броситься на защиту родича; встала Ельга-Поляница и подняла руки, пытаясь не допустить их друг до друга. В длинной палате вскипел шум, и уже нельзя было разобрать, кто что кричит.

– Тише, кияне, тише! – Вячемир тоже встал и застучал посохом об пол. – Вы земли Полянской мужи нарочитые, а не бабы на торгу!

– Свенгельд, Ельгов сын, муж уважаемый, – заговорил Доброст, когда более-менее восстановилась тишина и все снова сели. – Мы его хаять не желаем. Уж коли была мать его Ельговой хотью [11] Хоть – наложница, младшая жена, также вообще любимая женщина. , тут ничего не поделаешь, но он счастьем-долей от богов не обделен, мы все сами тому видоки. Отвагой и умом он не обижен, жену взял красавицу, высокого рода, чад ему Макошь посылает здоровых. По всему видно, что богам он любезен. Он за нас перед древлянами стоял, и мы за него постоим. Просим его быть и впредь нашим воеводой и землю Полянскую от ворогов беречь.

Свенгельд опять переменился в лице, в чертах появилась досада. Слушая хвалебную речь, он настроился на другое, поверил, что его мечта сбывается. Но что это – воеводой? Он и сейчас воевода!

– Кого же вы, земля Полянская, на столе видеть желаете? – сдерживая негодование, прямо спросил он.

– А никого! – объявил Доброст. – Не было удачи Ельгу в наследниках его. Законное дитя – дева, сын – от хоти, а сестрич удачей слаб. Видно, не желают боги, чтобы были у нас князья-варяги. Сто лет они нами правили, так теперь, видать, тому веку конец настает.

Повисла тишина, нарушаемая легким шумом движения и еле слышным шепотом. Многие в палате уже знали, что подобное сегодня может быть сказано, однако когда слова прозвучали въяве, неумолимое «веку тому конец» тяжким грузом легко на каждое сердце. Нынешние кияне родились при варягах, деды их всю жизнь прожили под этой властью. Для них разница между Аскольдом и Ельгом была невелика – все одно варяги, не те, так другие. Почти все роды, кроме самых упорных, так или иначе роднились с варягами Аскольдовой или Ельговой дружины и привыкли считать их частью своей земли, хоть и с более слабыми корнями, чем у самих полян. Отказаться от них было не многим легче, чем когда-то принять их. Но если сто лет назад прадеды нынешних бояр хорошо знали, почему с радостью отдают варягам новый, ими же учрежденный киевский стол, то внуки об этом позабыли. Те выросли уже на преданиях, в которых древний Кий прославлялся как исконный князь, а варяги лишь взмостились на чуждое место.

– Истинно, отец! – крикнул Будимил. – При дедах жили без варягов, и было земле нашей счастье! Кий сам, без варягов, хазар побивал, в Царьград ходил, в земле болгарской города ставил, и везде ему честь и почет был!

– Довольно нам под варягами ходить! – загудели и другие. – Сами будет собой володеть!

– Сами управимся! Чай мы не глупее!

– От варягов горе одно! Туда им ратью идти, сюда идти, а толку нет – только сынов терять наших!