Елизавета Дворецкая - Дар берегини. Последняя заря [litres]

– С-сама ты с-сгинь! – со змеиной злобой прошептала девка и… исчезла.

Дымница, замерев, смотрела на то место, где только что стояла незваная помощница. На дубовых плахах пола осталось влажное пятно…

Немного подумав, старуха решительно приступила к постели и порушила всю собственную работу. Сдернула настилальники, охапками покидала на пол солому, добралась до черепков…

И охнула. Под слоем соломы обнаружилось кое-что, чего она в постель новобрачным не клала! Черное крыло летучей мыши-вечерницы, сухая веточка вербы и нечто похожее на обрывок мелкой сети – полупрозрачная, чешуйчатая шкурка, сброшенная змеей.

Войдя в дом, Свен сразу увидел сестру: Ельга стояла посреди избы, а лицо ее выражало потрясение и испуг.

– Свен! – Она шагнула к нему. – Ты… что…

Ельга сглотнула, глубоко дыша. Глаза ее были вытаращены, зубы постукивали. Свен сам был ошарашен: никогда он не видел свою храбрую сестру в таком жалком состоянии.

– Что стряслось-то? – Свен огляделся и заметил возле скамьи Дымницу.

Под взглядом воеводы старуха поклонилась.

– Она пришла… – Ельга показала на Дымницу. – Сказала… ой, божечки!

– Что ты пришла? – хмурясь, обратился Свен к Дымнице. – Что сказала, жма?

– Беда, воевода, – старуха вздохнула. – Приходила нынче одна…

– Кто приходил? Да говорите уже толком, жма!

– Как бы девка, да только не девка она. Сказала, прислала ее… наша… княгиня бывшая, покойница. Прислала, дескать, помогать постель стелить. Я ей говорю: не надо мне помощниц, сгинь! Она ушла. На полу пятно мокрое. А в постели такое… чем порчу бесчадную на молодуху наводят.

Свен перевел взгляд на Ельгу: она стояла, прижав обе ладони к лицу, так что видны были только испуганные глаза. В глазах блестели слезы. Она давно знала, что за Прекрасой стоит некая недобрая сила, но не ждала, что эта сила вернется, когда Прекрасы уже не будет! И со страхом смотрела на брата: его рука отправила Прекрасу на тот свет, на него пала ее кровь. Уж сколько его потом парили с самыми сильными очищающими зельями – видно, мало.

– Это она… с того света прислала… – прошептала Ельга, опустив руки. – Не хочет, чтобы у меня свои дети были. Испортить норовит.

– Уж у нас-то обереги верные, тын железный от земли до неба! – вставила Дымница. – А вот пролезла как-то, нечисть. Лоскотухи то, сестры ее. С того света подсылает. Надо нам думать, как избыть.

– Ясно… – обронил Свен. – Змею убили, а зубы остались…

В колдовстве он не понимал, но опыт встреч с русалками у него имелся.

– Ничего! – он подошел к сестре и взял ее за плечо. – Не бойся. Я тебя прикрою.

Ельга недоверчиво посмотрела на него: в делах ворожбы она от брата помощи не ожидала.

– Зря у нас, что ли, дружина целая? – Свен прикоснулся к рукояти меча. – И не таких одолевали.

В четверг – последний вечер перед свадьбой – Свен остался в избе один. Ружана увела Ельгу в баню, где они вместе с Дымницей и другими мудрыми женщинами будут поливать водой невесту, стоящую на разорванной девичьей рубашке. Завтра, в день богини Фригг, ее оденут в самый дорогой наряд, покроют белой паволокой, Свен посадит ее на коня и отвезет на княжий двор, где ей отныне жить. А сейчас, пока никто вокруг не мельтешит, ему нужно еще кое-что сделать.

Способностей к ворожбе Свен никогда за собой не знал. С отрочества привык думать, что все это досталось на долю сестре: бабье дело – волшбу волшить, чары заводить. Заполучив Друга Воронов, он привык пользоваться помощью духов-пленников, которую они подавали сами. Но они приходили, когда их сила требовалось ему, хозяину меча. Можно ли вынудить их помочь кое-кому другому?

Велев принести из погреба жбан пива, Свен расставил кругом по столу десять кружек и чаш. Еще одну поставил для себя. Разлил пиво по чашам, а в середину круга положил свой меч.

– Дружина Одинова! – позвал он. – Братья Ворона! Вы нужны мне. Приходите выпить со мной и помогите моей заботе. Русалка, лоскотуха йотунова, от сестры моей отвязаться никак не хочет. Вы раз уже потоптали гадин, так помогите еще раз.

Взяв свою чашу, он поочередно чокнулся с каждым из расставленных по столу сосудов.

– Нидуд… Убба… Одда… Сигмунд… Адальбранд… Боргир… Хрейдар… Бьерн… Волегость… Хольти…

Выйдет или нет?

«Учитесь, недоумки! – прозвучал в мыслях голос Нидуда. – Йотунову прорву лет я торчу на этом драккаре, но хоть один из вас, пока был жив, хоть раз догадался предложить мне выпить?»