Юрий Погуляй: Шут из Бергхейма. Книга третья

Божественная сучность не отвечала. Забавлялась, должно быть, ситуацией. Ладно. Весна придёт — Егорка всплывёт. Я человечек добрый, но даже добрые иногда берутся за ружьё и приходят в офис к коллегам.

Игрок «Блонда» получает достижение «Первый на сервере убивший Обсидиановые Братья».

Игрок «Бмвхеров» получает достижение «Первый на сервере убивший Обсидиановые Братья».

И ещё восемь строчек.

Так… Время поджимает. Ребята из Роттенштайна свалили второго босса в Твердыне, а я её даже в глаза не видел. Решено. Хватит квестится.

— Ну ка, фьють, домой, Плотва! — тихонько скомандовал я и дёрнул за поводья. Конь вяло переступил с ноги на ногу, чутка возмущённо всхрапнул.

— Место, Буцефал! Алиса, рублинштейна двадцать четыре! — бурчал я, разворачивая перепуганного скакуна. Тот, наконец, понял, чего от него хочет хозяин и с радостью подчинился. Позади что–то завыло. В небе расхохоталась ночная птица.

Конь понёс меня к свету.

Я привязал его на окраине спящей деревни, чтобы не привлекать лишнего внимания. Над головой раскинулось звёздное небо. Где–то брехали собаки, иногда переходя на вой. В лагере Легиона горели костры. Но туда мне и не нужно было.

Ступая тихо, словно вор, я добрался до дома старейшины. Прижался к каменной стене, вслушиваясь в поселок. У соседнего дома завозилась собака. Забурчала. Я попятился к двери. Заперто. Но на втором этаже было открыто окно.

Эх, давно я не лазал в окна к женщинам. Разбежавшись и подпрыгнув, я уцепился за выступ рядом с окном. Подтянулся. Внизу хрипло и неуверенно гавкнул пёс, но зловещий Лолушко уже проник в комнату. Осторожно спустил ноги на пол.

Саншайн показалась мне вредной женщиной, а такие, обычно, живут одни. Но шанс наткнуться на мужа или десяток–другой детей всё ещё оставался.

Однако мне повезло. Спящая старейшина коротала ночи в одиночестве. Я нашёл её на первом этаже, у печи. Вытащил заготовленную верёвку, подхватил какую–то тряпку и попросил у себя прощения. То, что я собирался делать — плохо. Аморально. Низко.

Но она сама напросилась таким вот заданием.

Женщина глухо вскрикнула, когда я заткнул ей рот и выволок из кровати. Попыталась извернуться, затем лягнуть. Однако я, как заправский маньяк, но только очень нежный и осторожный, почти бережно спеленал Саншайн, аккуратно заткнув ей рот. Положил обратно на кровать. Нашёл табурет и сел рядом, как папа у кровати больной дочери.

Внизу замигало:

Внимание. Если вы продолжите в том же духе, то репутация с Голопольем станет враждебной.

— Мне невероятно стыдно, — признался я, собравшись с силами. — Но ваши овцы — это нечто. Вот совсем некстати.

Женщина пучила глаз и яростно мычала. Луна светила прямо в окно, так что лицо старейшины я видел прекрасно. Без повязки на глазу выглядела Саншайн жутковато.

— Ночь будет долгая, — я устроился поудобнее. — И нам надо скоротать её за беседой. Хотелось бы начать с того, что считаю вас мудрой женщиной. Сильным лидером.

Шкала подрепутации дернулась. Мигающее сообщение исчезло.

Ну, приступим.

Утром я закрыл ставни. Голова распухла, в ушах звенело. Развязанная Саншайн сидела на кровати, глядя на меня восхищённым взглядом. Когда понимаешь систему — становится проще. Вычленяешь слабые места и бьёшь по ним. Не то, чтобы это было быстрее. Но проще.

Кроме того, чем выше влияние человека на фракцию, тем быстрее ты качаешь репутацию со всей фракцией, к которой он принадлежит. Я прокачался до дружелюбного. Без шуток. Пафосными речами. Цитатами Джейсона Стэтхэма. Мудрыми фразами о любви и отношениях. Если бы ещё можно было показывать картинки с котиками…

Неважно. Сейчас хотелось просто упасть и уснуть. И никогда больше не разговаривать.

— Вернемся к нашим баранам, — тускло сказал я. — Что если я куплю у тебя этих чертовых овец и отдам их тебе? У меня совсем нет времени гонять отары туда и обратно по вашим лесам. Дела не ждут.

Афера достойная самого Остапа Бендера. Все великие мошенники отправляют кулаки в рот и кусают их от досады. Типа, а чё, так можно было?

— Я не знала, что время так важно для тебя, воскрешённый, — вздохнула Саншайн. — Но я должна думать о своих людях. Я чувствую неправильность твоего предложения, но кто я такая, чтобы останавливать тебя. Конечно, мы можем так сделать.

— Поэтому–то я и предлагаю тебе золото за свой прокол, Саншайн. Поэтому и предлагаю…

Я выудил из инвентаря все монеты до последней. Сложил кучку у ног старейшины Голополья.