Юлия Samiel - Нельзя сломать миры

— Можно взглянуть на этот предмет?

Я задумался, но меня продолжало смущать несовпадения в описании Мириам и реального вида Амулета. Старик мог натолкнуть меня на разумную мысль.

— Неказистая вещица, — старик осматривал амулет, — Но знакомая.

— Но заказчик описал немного иное, — я продолжал уминать угощение.

— Ой, — старик порезал палец замком цепочки и несколько капель крови попали на камень.

Цепочка мгновенно стала толще, камень увеличился в размере и оплелся серебром. На черном фоне камня медленно проявился гордый символ бесконечности. Я, конечно, много видел, но чтобы такое перевоплощение.

Отшельника похоже подобная трансформация не удивила. Он лишь хмыкнул:

— Вот так — то лучше. Я бы не советовал тащить эту вещь на Границу, Магистр.

Меня рассекретили. Но это обстоятельство, я использую, чтобы узнать об Амулете Хаос побольше. А все отшельники всегда знают хоть что-то полезное.

— И что же в нем такого опасного?

— Когда я видел эту вещь последний раз, она принадлежала дочери губернатора Сантикона.

Старик закрыл глаза и заговорил. Я слышал много вариантов этой истории, но у брата Си она звучала так, как будто он сам видел происходящее.

Время всегда летит сначала незаметно, затем ускоряется, наращивая свой бег, а затем вновь останавливается. Я помню эту легенду так же хорошо, как и свою жизнь. Сантикон. Город как город, с извечной суетой, шумом машин. Так мы по старинке называем спидкары, привыкая к тому, что название из прошлого заменяет реальное. Город тянулся ввысь своими небоскребами и плавился под солнцем равнины Бадайхайм. На севере равнина упиралась в Серебристые горы, на западе её бесконечность обрывал Великий Океан — Итиль Альриен, на востоке на равнину наступали Темные леса — Таен Аси, к югу за степями Тимель, простиралась пустыня Кара Иллен. По равнине несли свои воды река Орфей и её многочисленные притоки. Именно на её берегах вырос Сантикон. Его население составляли хайши, странная нация, которая не стареет внешне, но чаще всего умирают от сердечных болезней, так как не выдерживают перипетий мира. Сохраняя родовую структуру, они с радостью пользуются всеми благами цивилизации. Они всегда открыты для общения, чаще всего они узнают о тебе все, а про себя расскажут мало. Её звали Ка-Истар, первый слог в мире хайшей означает титул, похожий на княжеский. Красота этой девушки покоряла всех, кто когда-либо её видел. Её голубые глаза излучали чистый свет, белокурые волосы спадали по плечам до самого пола, а алые губы говорили о чувственной натуре. Истар приходилась дочерью мэра Сантикона, а так как это пост наследственный, то определенные мысли на этот счет возникали даже не у самых глупых жителей. За ней ухаживали представители разных семейств, но не один не мог похвастаться покорением сердца красавицы. Мэр хотел её выдать за Гарда — сына вождя одного из племен Кара иллен, с которым у Сантикона были довольно напряженные отношения.

Так обстояли дела до появления в городе Ка-Винсента — наследника мелкого дворянина соседнего города Дикона. Его скромности, воспитанности завидовали многие, так же за ним укрепилась слава опытного воина. Не знаю, как он выглядел, но судя по тому, что портретов его не сохранилось — ничего примечательного в его внешности не было. Истар в сопровождении подруг посещала торговые ряды в Центре Сантикона, где Винсент разыскивал друга своего отца, который сменил оружие на кошелек торговца. «Судьба столкнула их на перекрестке» — так говорят поэты моего века. Истар возмутилась и посмеялась над неосторожностью незнакомца. Винсент принес свои извинения красавице, та не обратила на них внимания. Ка — Ксеномаль вовремя успел к месту происшествия, он и представил Винсенту Истар. Надо ли говорить, что Винсенту не повезло — он влюбился в женщину, которая не в состоянии оценить его чувства и последовавшие за ними знаки внимания. Винсент поделился своими проблемами с господином Ксеномалем, но тот не мог ему ничем помочь, кроме… В общем он вручил Винсенту патент на должность офицера на границах Бадайхайма.

Прошло три года, что по людским меркам много, а в Бадайхайме слишком мало. Винсент успел провести несколько компаний, в одной из них он стал побратимом вождя племени суун на севере Бадайхайма. Все это принесло ему почет, славу и деньги, в которых он, откровенно говоря, нуждался последних лет десять. Изящная Истар не вышла замуж, но и не влюбилась, так как в её душе по-прежнему царил холод. Мэр Сантикона постепенно начал передавать ей большую часть своих дел. В городе говорили, что женская диктатура — самая кровавая. Все пороки, казалось, прилипали к Истар, заполняя пустоты в её сердце, и, оттачивая её красоту. По городу ходили страшные слухи, будто бы для поддержания красоты Истар требуется кровь жертв, убитых в полнолуние, причем, безвинно. Винсент явился к красавице и вновь предложил ей руку и сердце, но вновь был отвергнут.