Татьяна Иванова - Охотники и ловцы рыб [СИ]

— Возможно, разлив рек застанет меня в пути, и мне придется задержаться. Но другого выхода нет. И о Рагнаре нужно начинать расспрашивать в столице.

Любава замерла.

— Ты же понимаешь, что быстро такое дело сделать не удастся. Рагнар — новгородский посол. И делом чести для правительства Болеслава было его найти. Если они его не нашли, то и мне будет очень сложно, — жестко продолжил польский рыцарь. — Но я сделаю все, что смогу.

— Творимир и Добровит хотели поехать с тобой.

— Ладно. И еще, Любава. Я расскажу Болеславу, что привез с собой невесту. Рано или поздно он пожелает тебя увидеть. Мой брак без его согласия невозможен.

Любава чуть вздрогнула.

— И ты не боишься показывать князю Болеславу свою невесту? — она отвернулась к окну.

— Я понял, что ты недолюбливаешь моего князя. Хотелось бы знать, почему.

— Я не могу тепло относиться к человеку, который так ужасно поступил с сестрой Ярослава Предславой Владимировной.

Всеслав подошел к отвернувшейся от него девушке и положил ей руки на плечи.

— Любава, мы с тобой договорились, доверять друг другу. Расскажи мне, как в Киеве и Новгороде рассказывают эту историю.

— Как рассказывают? — девушка смущенно опустила голову и принялась теребить конец своей косы, переброшенной через плечо. — Болеслав сватался к Предславе. Князь Владимир отказал ему в руке своей дочери из-за его… э-э-э… любвеобильности.

Она сглотнула и замолчала.

— Ну? Что дальше? — Всеслав слегка встряхнул ее за плечи.

— Когда Святослав захватил Киевский стол, убил князей Бориса и Глеба, он призвал на помощь себе польские войска. Чтобы защититься от князя Ярослава. Болеслав Польский был тестем Святослава. Князь Болеслав разгромил Ярослава, взял город Киев. И силой сделал Предславу своей наложницей, — монотонным голосом поведала Любава о всем в ее земле известных событиях. — Потом польские войска принялись бесчинствовать в Киевской земле, так же как и незадолго до этого в Чешской. Люди возмутились, начались избиения, и князь Болеслав был вынужден уйти обратно в Польшу. Но Предславу он забрал с собой, и больше никто о княжне ничего не слышал.

— Ты никогда не видела княгиню Предславу? — тихо спросил Всеслав, осторожно разворачивая к себе лицом свою невесту. Та отрицательно покачала головой, не поднимая на него глаз.

— Такая женщина не может быть просто наложницей. И для простой наложницы не строят дворец на острове недалеко от собственного замка.

Любава удивленно подняла глаза на рыцаря.

— Это длинная история с предисловием. Если ты послушаешь, я ее расскажу тебе.

Он мягко нажал на плечи девушке, чтобы та села на лавку, с горечью подумав о том, сколько всего стоит между ними. Сколько всего, способного развести их в разные стороны. В том числе и политика. Любава внимательно смотрела на него снизу вверх, теребя пушистый конец косы. Удивительно, что она вообще не шарахнулась от него как можно дальше, только узнав о том, что он приближенный князя Болеслава.

Эта история началась еще несколько поколений назад, — неторопливо начал Всеслав свой рассказ, отступив на шаг от скамьи с сидящей Любавой. — Германский император Оттон Второй потребовал себе в жены византийскую порфирородную принцессу. В те времена во всей Ойкумене была только одна принцесса. Принцесса Анна. И никто ее в жены германскому, как считали византийцы, варвару отдавать не собирался. Она тогда была еще мала для брака. К тому же порфирородных принцесс вообще запрещено выдавать замуж за пределами империи Ромеев. Ты знала об этом? Да. И в жены германскому императору отдали племянницу регента при малолетних Василии и Константине Иоанна Цимисхия. Того самого, кто разгромил в Болгарии войска Святослава, отца князя Владимира. Принцессу Анну потом, как ты знаешь, с боем добыл князь Владимир, взяв Херсонес…

Но родственница Иоанна Цимисхия Феофания была тоже, понятно, из знатной семьи, утонченная и образованная. И в результате ее брака с Оттоном Вторым появился следующий император Оттон Третий. Он вырос мечтательным юношей, любящим книги и старинные предания. Посватался к племяннице подросшего к тому времени императора Василия принцессе Зое. А у императоров Василия и Константина не было, и нет сыновей, как ты знаешь. Правитель Запада, муж дочери императора Константина принцессы Зои вполне мог объединить и западную и восточную части Империи, возродив ее былое величие. Этого германский император и хотел. Он верил, что ему суждено стать объединителем Великой Империи. И было ему тогда лет восемнадцать-двадцать.