Инесса Иванова - Избранница Серых холмов

Поговаривали, что всё сложилось весьма кстати для новой королевы, но вслух никто не возражал. Законность передачи власти была соблюдена.

А ведь мне скоро исполнится сотня лет, значит, я стану совершеннолетней и должна буду принять трон предков от Жиннивер.

Письмо короля фейри стало для неё спасением и решением всех проблем. Иногда я и сама думала, что судьба прокляла мой род!

— Я не знаю других дочерей отца! — опустила я голову, сдерживая слёзы.

— Тогда и говорить не о чем, — холодно сказала Жиннивер, давая знать, что разговор окончен, и я могу удаляться к себе. — Меви, собирай вещи. Только самое необходимое. Не думаю, что у сидов тебе понадобятся местные наряды.

Я поклонилась и, распрямившись, произнесла:

— Бойтесь, ваше величество! За два дня многое может измениться.

И, не дожидаясь ответа, вышла прочь.

Я вернулась к себе, ощущая пустоту в сердце и в голове. Теперь не перед кем было изображать несломленную несчастьями наследницу рода. Можно было кричать, ругаться, но всё это не имело значения и не могло хоть как-то отсрочить неминуемое.

— Что с вами, арта? — спросила Кхира, моя личная служанка, выбранная ещё матерью.

Она одна из немногих, кто остался с опальной принцессой даже после воцарения королевы Жиннивер.

У Кхиры были мягкие, слишком тёмные для мелиад — дриад, связанных с ясенями и не признающих иных деревьев, — руки. Когда наступала весна у всех кожа приобретала зеленоватый оттенок, но никогда не становилась такой смуглой, как у Кхиры.

Говорят, её мать изменила мужу с заблудившимся в наших лесах фейри, поэтому нынешняя королева ничуть не возражала против того, чтобы Кхира осталась со мной. Кому ещё пригодится служанка не чистой крови?!

— Меня хотят отправить к сидам, — еле слышно выдохнула я и тяжело опустилась на постель, чтобы поплакать над злосчастной судьбой. Но служанка, ставшая мне почти подругой и сестрой, не дала предаваться унынию, предпочитая, как обычно, расспросить всё о грядущем несчастье, чтобы заранее решить, что нам делать.

Выслушав мой рассказ, она нахмурилась и забарабанила пальцами по деревянной крышке сундука, где хранились моё приданное.

— Зачем же сидам мелиада? — спросила она, будто я могла это знать. — Простите, арта, конечно, дела Благого двора нам неведомы. И всё же, думаю, я пойду к королеве и попрошу, чтобы вместе с вами отправили и меня.

— Это и так произойдёт, не бойся, — улыбнулась я, видя, как Кхира засуетилась и собиралась вопреки страху отправиться к Жиннивер. Та могла счесть поведение служанки дерзостью и услать её в качестве дара другому городу, например, к дриадам, поклоняющимся дубам. Их царство находилось в четырёх днях пути на запад.

— Да мне с вами не страшно. Хоть в огонь, хоть в воду, хоть под землю, — начало было Кхира, но на слове «огонь» вздрогнула, заставив и меня поёжиться, как от холода. Мы ненавидели огонь, тот самый, которым пользуются фейри и люди, настолько сильно, как первые ненавидят холодное железо. — Как считаете, зачем вы сидам?

— Наверное, чтобы прислуживать на пирах, — пожала я плечами. До этой минуты я не задумывалась о том, что от меня потребуют. Из подземных чертогов нет возврата.

— Нет. Для этого и люди сгодятся. Или не слишком знатные фейри. А вы особа королевских кровей, — Кхира ходила по круглой комнате, прижав руки к груди, и размышляла вслух: — Вдруг вас ждёт замужество?

И она остановилась, округлив тёмные глаза-пуговки. Вся она была такой: маленькая, юркая, смуглолицая и худая, как юный побег ясеня.

Кхира не раз говорила, что своим присутствием только оттеняет мою красоту, но я отмахивалась от лести: среди мелиад я считалась миловидной, не более. И слишком задумчивой, в чём некоторые сановники мачехи усматривали наследственную склонность к безумию.

— Неважно, что ждёт. Важно, что я больше никогда не поднимусь на поверхность. Вряд ли в подземных чертогах растут ясени, — ответила я как можно спокойнее, хотя внутри бушевала буря. — Я хотела дать тебе поручение. Иди и разузнай, прибыли ли Ищейки, да расскажи потом, как они выглядят и ведут себя.

На самом деле мне это было безразлично. Я хотела пойти к Главному Ясеню, которому уже несколько тысяч лет, и спросить о том, что волновало меня более прочего. Можно ли избежать судьбы и стоит ли ей противиться?

Кхира помчалась выполнять поручение, и я осталась, предоставленная самой себе. Никто меня не тревожил, вероятно, предполагалось, что я впала в такое уныние, что лучше оставить обречённую в покое. А то мало ли, исчезнет, как её отец…