Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

Священный город морун не просто так носил название редчайшего камня. Смарагд — изумруд. Считалось, что изумруд — камень неба, принесён на землю, а не рождён ею. Он призывает человека стать лучше и чище. Помогает исправить ошибки, совершённые в прошлом. Чувствуя истинную любовь человека, сверкает ярче. И раскалывается при нарушении обета верности и любви.

На самом деле в Смарагде изумруд не добывали, но об этом помнили только моруны. Люди находили драгоценные камни в самых обычных местах: на дороге, на берегу моря, рядом с крыльцом своего дома, на грядке в огороде, словно изумруд и правда сыпала с неба невидимая рука. И как в легенде, Смарагд раскололся и исчез с лица земли, стоило Зервану взять в жёны тикурскую принцессу.

Приливная волна снесла развалины города. Стоя на холме, Адэр и Эйра смотрели на белый песок и ярко-зелёный залив, отгороженный от моря грядой острых скал.

— Вы уверены, что хотите находиться там, когда горит изумрудный костёр? — спросил Крикс, появившись из-за плеча Адэра.

— А вы были там, когда горел костёр? — поинтересовалась жрица Наиль, вынырнув из-за плеча Эйры.

— Был, — ответил Крикс. — Здесь проводили ювелирный аукцион.

— И Драго был, — прозвучал за спиной Адэра голос Мебо. — Он потом говорил, что с него словно шелуху сняли.

— Вот-вот, — кивнул Крикс. — И я о том же.

Эйра покосилась на Адэра:

— Не передумали?

Он взял её под локоть и повёл вниз по склону.

Моруны разбрелись по берегу, пытаясь найти место с сильной энергетикой. Эйра скрылась вместе с Кенеш за выступом скалы. Явилась взору Адэра в белом платье из струящейся ткани, босая, с венком белых лилий на голове. Скромность, нежность и святость в одном обличии. Слегка выпирающий из-под ткани живот придавал её виду трогательность и беззащитность.

Не в силах отвести от неё взгляд, Адэр скинул туфли, снял пиджак, сменил шёлковую сорочку на белую льняную рубашку. Приблизившись к Эйре, провёл пальцами по её волосам, прикоснулся к щеке. Она взяла его за руку и приложила ладонью к животу.

Адэр расширил глаза:

— Что это?

— Пяточка.

Сердце, как скаженное, забарабанило в грудную клетку. Адэр не думал, что едва ощутимый бугорок способен вызвать такой всплеск чувств.

— Здесь! — крикнула Наиль, остановившись в нескольких шагах от кромки воды.

Охранители и стражи во главе с Криксом вернулись на взгорье. Моруны образовали круг, в центре которого разместились Эйра с Муном и Адэр с герцогом Кангушаром. Жрица вручила свидетелям ритуала серебряные чаши с огнём.

Адэр заглянул в чашу герцога: ни углей, ни щепок, а огонь горит.

— Руки не печёт?

Герцог пожал плечами:

— Мне кажется, это обман зрения.

Наиль посмотрела на солнце:

— Пора начинать

— Эйра Латаль! — произнёс Адэр, повернувшись к ней лицом. — Прошлое более не имеет надо мной силы. Я не подарил тебе худшие годы моей жизни, хочу посвятить тебе лучшие годы. Пойми, прости, прими и пройди со мной через всё.

С опаской зачерпнул огонь из чаши, которую держал герцог. Ощутив в ладони лёгкое покалывание, «вылил» пламя под ноги Эйры:

— Моя дорога — твоя дорога.

Она зачерпнула огонь из чаши, которую держал Мун, и «вылила» пламя Адэру под ноги:

— Моя жизнь — ваша жизнь.

В клятве морун обязательными были четыре фразы: две в начале и две в конце. Остальной текст жених и невеста придумывали. Направляясь в Смарагд, Эйра предложила Адэру самому задать тональность священной церемонии и теперь с интересом во взоре ждала его слов.

Он вновь зачерпнул огонь и, выливая Эйре под ноги, произнёс:

— Ты моя вода.

— Вы мой воздух, — ответила она без заминки.

— Ты моя земля.

— Вы мой свет.

— Ты моя гавань.

— Вы мой парус.

— Ты моя опора.

— Вы мой нерушимый оплот.

Адэр зачерпнул из чаши остатки огня:

— Последнее, что запомнят мои руки, — твоё тело.

— Последнее, что запомнят мои губы, — ваш поцелуй, — сказала Эйра, выливая Адэру под ноги пригоршню пламени, и вложила руки ему в ладони.

Всё вокруг исчезло: люди, море, небо. Мир стал безмолвным, ярко-белым, насколько ярким может быть белый цвет. Адэр смотрел в изумрудные глаза, сверкающие всеми оттенками зелёного, и чувствовал, как по ногам взбирается жар. Достигнув груди, жар забурлил в сердце и жидким огнём заструился по венам.

Вдруг белый мир треснул, осыпался на землю осколками. Чайки вспарывали небо крыльями, волны гнали к берегу пену. В склонах гор, будто покрытых слюдой, отражались облака.