Терри Пратчетт - Страта

Семьдесят тысяч лет… Это возраст нашей Вселенной. Да на ней еще и краска не успела облупиться! А мы-то думали, что ей как минимум четыре миллиарда лет. А как иначе: ведь у нас была куча материальных свидетельств! А мы так любим верить во все материальное…

Кин устало откинулась на спинку кресла. Она почти физически ощущала в своей памяти доисторические факты, древние воспоминания. Она прикасалась к ним настойчиво, но осторожно, как язык исследует больной зуб.

– Очень старые. Интеллектуалы. Добровольно расстались с материей. Такими я помню Строителей. Каждый из них намного больше, чем мы способны представить, или, наоборот, гораздо меньше… Потому что ИХ нечем измерить, кроме ИХ собственного ЭГО. Очень старые, я сказала? Но даже ИХ возраст невозможно измерить, ведь до того, как ОНИ построили Вселенную, времени вообще не существовало…

Я права?

МЫ НЕ МОЖЕМ ТОЧНО ОТВЕТИТЬ НА ЭТОТ ВОПРОС, – откликнулись Компьютеры. – МЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕМ О НИХ, ПОМИМО ТОГО, ЧТО ОНИ САМИ НАМ ГОВОРИЛИ.

– Тогда расскажите мне то, что знаете.

ДО НИХ СУЩЕСТВОВАЛА ТОЛЬКО ВЕРОЯТНОСТЬ. ОНИ НАЛОЖИЛИ НА ВЕРОЯТНОСТЬ УЗОР ЗАКОНОМЕРНОСТИ.

– Зачем?

ТВОЯ КОМПАНИЯ СТРОИТ МИРЫ. ЗАЧЕМ? В ТОМ НЕТ РЕАЛЬНОЙ НЕОБХОДИМОСТИ. ТВОЯ РОДНАЯ ЗЕМЛЯ НЕ СТРАДАЕТ ОТ ПЕРЕНАСЕЛЕНИЯ.

– Но прежде было именно так! И чем больше становилось на Земле людей, тем больше они походили друг на друга. Люди всегда мечтали об унифицированном объединенном мире. Мы думали, такой мир станет намного уютнее во всех отношениях… Но он не стал. Мы добились только того, что любой эскимос мог получить отличное образование и заняться банковским бизнесом, но это вовсе не значило, что какой-нибудь немец способен выучиться охоте на китов с копьем. Это означало, что каждый человек на Земле хорошо умеет нажимать на кнопки, но никто уже не помнит, как нырять без акваланга за жемчужинами на дне морском.

А потом на нас напали Умотрясения. Это случилось… да, через пару лет после отлета Терминусов. Люди просто умирали – тысячами, миллионами, миллиардами. Разум человека словно внезапно схлопывался.

Тем, кто выжил, пришлось начинать все сначала. К тому времени у нас уже были все игрушки Веретенников, и остатки человечества смогли распространиться по космосу. Черт возьми, мы были просто вынуждены выйти во Вселенную после Умотрясений! Нам были нужны новые миры, и как можно больше, чтобы вспомнить забытое и научиться жить иначе – в каждом мире по-своему. А поскольку людей было мало, мы построили роботов. И заставили их кое-что вспоминать за нас!

И мы считали, конечно, что это естественный путь развития. Давно протоптанная тропа. Потому что у нас перед глазами был наглядный пример Веретенников.

Мы думали, что каждая разумная раса рано или поздно переполняет свой родной мир и тогда возросшее ментальное давление начинает их убивать, а после выжившие пускаются в широкую межзвездную экспансию. Но подлинная причина состояла в остром желании убраться подальше от собратьев по крови. А затем, поскольку пригодные для колонизации миры встречаются совсем не часто, они поневоле начинали учиться планетарной инженерии…

О, как аккуратно мы все это разложили по полочкам! Раса за расой, расцветая и распространяясь по эволюционирующей Галактике, созидают множество миров, прежде чем придет к концу их естественный срок, закладывая в своем бурном процессе экспансии прочный фундамент для процветания новых космических рас. Я сама написала про это книгу… «Непрерывное творение», ха-ха.

ТЕПЕРЬ ТЫ МОЖЕШЬ НАПИСАТЬ ВТОРОЕ ИЗДАНИЕ. ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ.

– Боюсь, книжка окажется коротковатой… Что я могу там написать? «Звезды в небе – это только декорации»?

ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?

– Вы не сказали мне, зачем Строители… Почему они строили?

Слова вспыхнули на экране моментально, словно Компьютеры заранее их подготовили для нее.

ЛЮДИ ЛЮБОПЫТНЫ И ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫ. ТАКОВА ФУНКЦИЯ ИХ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. СУЩЕСТВА, ПОСТРОИВШИЕ ЭТУ ВСЕЛЕННУЮ, СОЗДАЛИ ЕЕ, ПОСКОЛЬКУ ДАЖЕ ПОМЫСЛИТЬ НЕ МОГЛИ, ЧТО НЕ СТАНУТ ЭТОГО ДЕЛАТЬ. ТВОРЕНИЕ – ЭТО НЕ ТО, ЧТО ДЕЛАЮТ БОГИ, А ТО, ЧЕМ ОНИ ЯВЛЯЮТСЯ.

– А потом?… Что боги сделали потом?

Корабль окружала бурлящая белая вода. Через задний иллюминатор Кин еще могла видеть небольшой, заросший деревьями островок, теперь в виде черного горбатого силуэта в полумраке. Корабль слегка подпрыгивал на стрежне течения, подобно литому резиновому мячу.