Елизавета Соболянская - Витязь в волчей шкуре [СИ]

Молодых усадили на почетное место, и Аленка с удивлением заметила, что за столом много незнакомых ей оборотней самого почтенного вида. Оказалось, что в честь свадьбы молодого вожака каждый клан счел своим долгом прислать представителя с поздравлениями и подарками. Мать Андрея взяла устройство гостей на себя и теперь довольно любовалась ошарашенным лицом невестки, когда молодой семье вручали от имени других кланов то породистого быка, то отару овец, то целый сыроваренный комплекс для малых фермерских хозяйств.

За каждый подарок приходилось благодарить, радостно улыбаться, скрывая ужас (и куда мы денем сотню овец зимой???), а еще танцевать с родственниками и гостями, есть, поднимать тосты минералкой и целоваться под крики «горько».

Спасла умотавшуюся парочку прабабушка — кицуне. Поднесла им по обычаю два старинных дымящихся кубка с горячим вином, а когда все гости зааплодировали, просто взмахнула своими девятью хвостами, переправляя молодоженов на порог их нового дома.

— Все! Моя! — Андрей крепко обнял уставшую невесту.

— Мой, — усмехнулась она в ответ, прижимаясь к холодной ткани его смокинга. — Зайдем?

Оборотень подхватил невесту на руки и шагнул через порог.

По взаимному согласию они не спешили тратить деньги на пустяки и загружать свой новый дом безделушками и мебелью, прикупив только самое необходимое, а в последнюю неделю у них совсем не было времен заглядывать в здание. Теперь же здесь кое-что изменилось.

В холле горели светильники, выхватывая резные элементы: вешалка, подставка для обуви, подставка для зонтов… Кованая решетка камина в гостиной четко выделялась на фоне неяркого пламени. Судя по аромату теплого дерева и дыма, прабабушка успела заронить искру в заранее сложенные дрова не более пяти минут назад. Андрей с тоской глянул на толстый ковер из овчины, но продолжил путь наверх.

Спальня. Здесь запах свежего дерева и хвои был особенно силен. Огромная кровать с высокими резными спинками занимала две трети комнаты. Красивые торшеры из цветного стекла, тумбочки, повторяющие мотивы кровати, и большое зеркало в резной деревянной раме, перед которым Андрей опустил Аленку на пол и крепко обнял, давая девушке возможность еще раз полюбоваться собой в белом девическом наряде.

Потом его пальцы легко и уверенно пробежались по девичьей спине, распуская шнуровку, расстегивая крючки. Скрипнули завязки юбки, щелкнули пуговицы его смокинга, в нетерпении оборотень едва не зарычал, обнаружив под платьем невесты еще один слой нижних юбок. Но бросив взгляд в зеркало, увидел, как Аленка закусила губу и сжалась, и тотчас остановился, взял себя в руки и оставил в покое все завязки и застежки, вернувшись к тому, с чего мечтал начать этот вечер — к сладким, тягучим поцелуям.

После каждого головокружительного касания губ, чуткого сплетения языков или крепкого объятия, на туалетный столик падала шпилька или заколка, освобождая из плена светлые пряди невесты. Потом настал черед фаты, ожерелья из некрупного ровного жемчуга и тяжелого от вышивки корсета. Осознав, что ее грудь уже обнажена, а язык ее мужчины скользит вокруг соска, заставляя ее постанывать, Аленка вцепилась в борта его смокинга и принялась сдергивать плотную ткань, стремясь увидеть прежде скрытое от нее восхитительное тело мужа.

— Не спеши, — уговаривал ее Андрей, лихорадочно стягивая широкий пояс и обрывая пуговицы с рубашки.

— Не могу не спешить, — Аленка сама вышагнула из юбки, оставшись в тонких кружевных трусиках и белых чулках.

— Смотри, — волк развернул ее к зеркалу, показывая восхитительный контраст, который представляли собой их тела.

Его жесткое, смуглое, с черными волосами на груди и животе. И ее — белое, нежное, стыдливо прикрытое растрепанными волосами.

— Ты так прекрасна! — не смущаясь, молодой муж опустился на колени, касаясь поцелуем потаенного уголка.

Аленка вздрогнула. Последние месяцы дались им непросто. В общем она знала, чего ждать от первой ночи, привыкла к поцелуям и прикосновениям и все равно тело было напряжено как струна, готовясь познать что-то новое и неизведанное.

Поцеловав жену еще несколько раз, волк встал и, подхватив ее под бедра, переместил на кровать. Ах, какое завораживающее зрелище представляла собой его юная жена! Любуясь, Андрей выцеловывал дорожки от крепко сжатых округлых коленок до трепетных плеч. Теперь он не спешил, понимая, что любой грубый жест, любое неправильное движение может оборвать ту музыку, которая вдруг зазвучала между ними.