Сергей Давыдов - Спящий разум рождает

А ещё окружающая тьма словно обретала некую форму. Она колыхалась и развевалась под ногами, словно ткань.

— Что происходит?

— Что за хрень?

Реакция вполне понятная и ожидаемая, поэтому я особо не обращал на неё внимания. Вместо этого я вгляделся во тьму впереди, где проглядывалось что-то…

По жаре подниматься на третий этаж — мало приятного, но по крайней мере не пятый. Очень хотелось бухнуться на диван с кружкой чего-нибудь холодного под рукой, но сперва нужно поставить продукты в холодильник, и налить себе этого самого холодного. Из зала доносились звуки включенного телевизора и какой-то громкий хруст; сухарики сеструха грызёт, что ли? Даже не поздоровалась. Хотя могла и просто не услышать.

Подумав, я налил две кружки кваса вместо одной. Ногой открываю приоткрытую дверь в зал…

…Движение, блеск металла. Боль…

…Больно. Я схватился за раскалывающуюся голову.

Приоткрыв сжатые глаза, заметил, что окружающие тоже хватаются за головы.

И -

— Бл*.

Не уверен, кто именно это произнёс, но я был согласен.

Правда бывает крайне неприятной. Финальные истины этого мира, чтоб их…

Я шагнул вперёд, к виднеющейся впереди фигуре. Путешествие в поисках истины, да?.. По крайней мере, я пройду его до конца.

Краем глаза я заметил, что мои товарищи — и, неожиданно, Метатрон — последовали за мной.

По крайней мере, компания хорошая. Хотя именно поэтому я предпочёл бы, чтобы их здесь не было.

— Полосатый, как у тебя было… на самом деле? — спросил я. Далеко не лучшая тема для беседы, но в наших условиях… А идти молча совсем уж мрачно.

— Медведь — коротко ответил мужчина.

— Ветер, поскользнулся, упал — присоединился Кошак. — С крыши.

Парень был нехарактерно немногословен, но его можно было понять.

— Пожар — сообщила Храна. — И собственная дурость.

— У меня — грабитель-домушник — произнёс я. — Невовремя домой вернулся…

— Грабители и пожар — сообщил Калиостро. — По крайней мере, жену смог отослать… Могло быть и хуже.

Фигура впереди становилась видна всё чётче. Я сжал меч.

Тьма, струящаяся и колышащаяся под нашими ногами, была плащом , спадающим с плеч стоящего впереди.

Он повернулся к нам. Скелет с синими огоньками в глазницах. Без косы.

— Бывает иногда, что кого-то встречаю я во второй раз. Но множество такое — впервые. Я — Танатос, крылья смерти, несущие души к последнему сну.

— Я всё ещё не вернул себе своё имя, так что прошу извинить за невозможность нормально представиться — произнёс я. — Впрочем, вы это наверняка знаете. И ещё раз прошу извинить, но… — я поднял меч. — Как бы ни были ничтожны мои шансы, я не могу просто сдаться, так что по крайней мере попытаюсь победить. Геракл однажды сумел это провернуть, в конце концов.

— Геракл? Он был жив. И он не был обычным человеком. Вы же мертвы, и уже под моей властью.

— О, но тогда всё хорошо!

Я повернул голову, и обнаружил, как и можно было понять по голосу, Алис.

— Стоящие перед вами, технически, ещё не мертвы. И, технически, не совсем люди. И, наконец, они всё ещё не полностью находятся в вашем домене — пока ещё они остаются частично в царстве ваших братьев, сохраняя истину их мира.

Я заметил, что хотя на первый взгляд Алис, как и мы, стоит на плаще Танатоса, на самом деле она зависла над ним.

— Ещё не мертвы?.. — я уцепился за ниточку, в то же время ощущая груз отчаянья, который прежде делал вид перед самим собой, что не замечаю.

— Время — ответила она. — Я объясню потом, надеюсь.

— Люди пытаются бороться со смертью, это нормально — произнёс Танатос, и в его костяных руках блеснуло лезвие — нет, не косы. Большого двуручного меча. — Кто-то уступает бессилию, кто-то отчаянью, кто-то — боли. Были и те, кто заставили отступить меня до следующего раза. Я всегда принимаю вызов. Я всегда побеждаю в итоге. Боритесь, пока хватит сил и воли. Смерть не судит, смерть принимает всё.

— Знаете, в чём главный прикол всей этой хрени? — произнёс вроде бы знакомый мужской голос, и повернувшись на него, я обнаружил Метатрона с огненным мечом в руках. — Я всё ещё атеист.

И он атаковал Танатоса.

Вопреки моим ожиданиям, бог смерти сражался очень… обычно. Я имею в виду, что он не использовал никаких сверхъестественных способностей, если не считать сверхъестественных силы и проворности.

Хотя, ещё раны от его меча были гораздо болезненнее, чем должны бы. Но исцеление работало.

Попытки блокировать его удары отбрасывали, заставляя трещать кости, и вероятно стоили бы нам оружия и щитов, если бы не адамантовое покрытие… но и оно получало повреждения. Даже божественная воля с трудом противостоит оружию Смерти. Попытки уклонения оказывались в лучшем случае частично успешными, и стоили болезненных ран. Командная работа и использование магии помогали нам, но силы продолжали уходить, а боль подтачивала волю.