Марина Александрова - Судьба первородной

— Это дорогая вещь, — попытался воззвать к моему разуму Ариен.

— Это просто вещь, — скупо ответила я, устремив свой взор на сменяющийся за окном пейзаж.

— А что, если прямо сейчас он покинул вас? Ведь, как мне казалось, вы достаточно сблизились за этот месяц?

Некоторое время я не хотела ему отвечать. Мне и впрямь не хотелось расставаться с этим мальчиком. Но я знала, что будет лучше, если однажды наши пути разойдутся. Вероятности событий раскрываются с возрастом. И однажды ты просто ловишь себя на мысли, что знаешь, как может повести себя тот или иной психотип. Но даже не в этом дело, любые отношения в конечном итоге — это боль. Потеря будет, так или иначе. Я устала терять, а чтобы не терять — не стоит и обретать, наверное… Хотя скорее всего я просто старая трусиха. Так или иначе, мне хотелось помочь ему. Дать хоть что-то хорошее, и я могла позволить ему жить вдали от нестареющей женщины, с которой ему бы не светило ничего, кроме одиночества и вечных скитаний. Люди не должны так жить. Люди должны любить, рожать детей, стареть вместе с кем-то особенным и умирать в окружении своих детей.

— Я молюсь своему Богу, чтобы наши пути разошлись. Свой я уже выучил — и он совсем не подходит тому, кому я желаю счастья.

Дальше наша поездка проходила в полнейшей тишине под мерный цокот копыт, скрип колес и стук моего сердца.

Через какое-то время скорость нашего движения снизилась, а потом экипаж и вовсе остановился. Дверцу открыл седовласый мужчина-человек в красивой красной тунике и, забормотав что-то торжественное, склонился в поклоне. Рэйн указал мне на выход, что было и неудивительно: последним выходил тот, кто занимал более высокое положение, а стало быть — он. Я, с шестом наперевес и сгорбившись в три погибели, полезла наружу.

— Мне вот интересно, — ворчала я во время айдского подъема по бесконечной лестнице, что вела непосредственно ко входу во дворец. — За что ты так, а? Почему нельзя было открыть телепорт? Или еще чего? Почему пешком?

Кроме нас двоих, по лестнице лезла целая толпа расфуфыренных аланитов, оборотней, включая их охрану и слуг. Как это ни странно, мне впервые было жалко женщин этой расы… Обмотавшись в роскошные, расшитые золотом и серебром простыни, накрасив лица, понавесив на себя килограммы украшений, они тащились по бесконечной лестнице, точно солдаты специального подразделения: молчаливо и с достоинством.

— Это день рождения императора, такова традиция, — пожал Рэйн плечами. — Все гости должны проделать этот путь ради него. Это как молитва богам. Каждый шаг — это жертва.

— Я ща сдохну, честное слово, — устало повиснув на шесте и посмотрев на несколько ступенек ниже, где вальяжной походкой шествовал Рэйн, изрекла я. — Это зачтется? Если меня инфаркт прихватит, что полагается его императорскому величеству?

— Гм, — загадочно улыбнулся мужчина, — кто знает… — изрек он, пройдя мимо меня, а я неохотно потащилась следом.

Как-то в моем понимании бал — это когда все веселятся, танцуют, флиртуют и пьют, тут же просто дух вон! Какие на фиг танцы?!

Подъем был колоссальным, без преувеличения. Пот с меня лил градом, ноги тряслись, в повязке мне не хватало кислорода. Все это были временные явления, то есть, несмотря на то что мне было плохо, сердце бы мое не отказало, но это лишь потому, что я необычный человек. Рэйн же и вовсе выглядел так, словно он на простой прогулке. Рассказывал мне какие-то забавные истории, пытался шутить, я же молилась Двуликому, чтоб императора несло недели две кряду. Пусть моя жертва не будет напрасной!

Когда же я залезла, а Рэйн торжественно взошел на самый верх, уже совсем стемнело. Вниз смотреть я не решалась. Боялась, что из-за высоты и общей изможденности просто покачусь вниз точно мячик, задорно подпрыгивающий на кочках. Потому я, уже вовсе не притворяясь и не разыгрывая старческое недомогание, повисла на шесте и пыталась привести дыхание в норму. Мимо нас проходили ничуть не запыхавшиеся гости с невозмутимыми лицами, точно и не они только что преодолели такой внушительный подъем. Женщины в роскошных тогах, с невероятными прическами, украшенными изысканными украшениями. Их нечеловеческий магический флер точно заставлял их сиять в царившем полумраке. Как и мужчины-аланиты, они притягивали к себе взгляды тех, кто даром был обделен, и не важно, был ли аланит красив физически, флер делал его необыкновенно притягательным. Рэйн же по-прежнему не пытался пустить магию по всем своим энергетическим артериям. Это было пока ни к чему. Лучше было дать организму полностью восстановиться, потому я могла себе представить, что он не такой, как они. Я еще ни разу за всю свою долгую жизнь не присутствовала на таком мероприятии аланитов в качестве гостя, который мог бы просто наблюдать за ними. Были тут и оборотни, от которых для меня веяло чем-то диким, необузданным, точно сила природной стихии, закованная в тело. Так я ощущала их. Люди в основном были среди обслуживающего персонала. Они открывали двери, разносили по залам напитки и закуски, были среди музыкантов и слуг. Стоило нам пройти внутрь, как я оказалась в совершенно ином мире, нежели тот, что существовал снаружи. Роскошь, нарочитое богатство во всем. Невероятное количество прекрасного оглушало и заставляло смотреть на все это как на нечто тошнотворное. Слишком, всего было слишком! Ярких нот ароматических масел и духов, неприкрытого витания флера, ярких тканей, драгоценностей, существ, что нарочито фальшиво смеялись и шутили, лишь бы их заметили, посмотрели именно на них. Так я ощущала этот прием, а быть может, все было идеально, просто это я отвыкла от чего-то подобного. Когда мы с Рэйном проходили мимо групп собравшихся, разговоры стихали, а смех выцветал, точно и не смеялся никто. Но мы упрямо шли вперед, пока я не отважилась спросить, куда мы направляемся?