Игорь Лебедев - Метка Зверя - Ассимиляция [СИ]

И вообще, что эта псевдо-невеста делает на диване? Он же ложился спать один! Впрочем, хрен с ней. Важнее, что он так и не успел извиниться перед матерью за то, что наговорил ей на рождество! — звон не ослабевал — Да заткнется он или нет?! Сейчас Ломов все ему выскажет!

Двумя быстрыми движениями открыв замок и распахнув перед нарушителем спокойствия дверь, Валентин уже хотел прокричать все, что накипело на душе, как слова застряли в горле.

За дверью ждал наряд полиции, в полном обмундировании. А с этой стороны он… в трусах, с искаженным яростью лицом и сжатым кулаком.

— Ломов Валентин Степанович? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал центральный мент. Одевайтесь и пройдемте с нами.

— А что собственно случилось? — поинтересовался Валентин, уж на это он имел полное право.

— Да, что? — поддержала вопрос парня Светлана, вышедшая из комнаты и укутанная в одеяло.

— Во дворах неподалеку обнаружено тело Корчагина Вадима, остальное узнаете у следователя.

— Боже! — бывшая невеста вновь окунулась в ладони, а одеяло, лишенное всякой поддержки, устремилось вниз, обнажая те немногие элементы одежды, что были под ним.

— Журавлева Светлана Алексеевна? Вы тоже — мужик сглотнул, осматривая представшую перед ним девушку, но быстро взял себя в руки и на выдохе быстро произнес — одевайтесь — а сказав, сразу отвел взгляд. Хоть кому-то хватает такта.

Сидя напротив дознавателя в рубашке и брюках, Валентин поражался творимому произволу. Его, в лучшем случае, свидетеля, держали в наручниках как какого-то преступника! Хотя, если следовать их логике именно таковым парень и являлся.

Хуже того, в обход всех возможных норм на допросе присутствовал отец убитого, который оказался работником управления в звании майора. Радости это не прибавляло.

— Итак, Ломов, зачем Вы бедного мальчика спустили с лестницы?

— Мальчика? Да в нем весу под центнер! Парочка таких рях с легкостью экскаватор заменят.

— Хватит паясничать и отвечай на вопрос! — рев офицера сопровождался громким ударом ладонями по столу.

Вначале Валентин вжал голову в плечи от резкого крика, а затем резко напрягся и посмотрел горемычному отцу прямо в глаза. Тот взгляд выдержал, а человек напротив предупредительно положил руку на резиновую дубинку, заставляя парня расслабить кулаки.

— Дома скалиться будешь, щенок! — прошипел в лицо майор. У Ломова заиграли желваки.

— Товарищ Корчагин, пожалуйста, держите себя в руках — дознаватель перевел взгляд на Валентина — несмотря на резкость, он прав. Мы все еще ожидаем ответа по существу.

— По существу незнакомый мужик приходит к моей невесте на ночь глядя, а я, по-вашему, должен его в дом пустить и чаем напоить, так что ли?!

— Но и с лестницы спускать явно излишне. Фактически, Вы своими собственными руками обрекли человека на гибель. Вы ведь знали, что творится на улицах, не так ли? — и голос такой укоризненный, что Валентин на секунду даже испытал чувство стыда, но разум возобладал.

— Ходок тоже знал, но приперся. Да и вообще, что мешало переждать ночь в подъезде? — позволять делать из себя крайнего Ломов точно не собирался. Офицер… да как только таким неуравновешенным звания присваивают?

Майор вновь не выдержал на этот раз схватив парня за грудки и не нашел ничего лучшего как приступить к угрозам, но если он намеревался испугать студента, то напрасно. Валентин чувствовал не страх, но лишь нарастающий гнев внутри. Звенья наручников, казалось, даже начали поддаваться, а допрашивающий следователь начал подавать непонятные знаки.

— Ты у меня зону до скончания века топтать будешь! — тряся парня в воздухе, приговаривал владелец чирья под глазом — Я… — поток угроз оказался прерван механическим щелкающим звуком за спиной потерявшего сына отца.

— Ничего ты не сделаешь — новый участник говорил спокойно, но в голосе чувствовалась сила. В отличие от недавнего крикуна, к такому человеку невольно прислушиваешься. Он медленно положил диктофон во внешний карман поношенного коричневого пиджака и, достав небольшую красную книжку, из внутреннего, развернул перед лицом майора — Удостоверение.

— Товарищ полковник, может, представим, что ничего не произошло? Пацан в порядке, а слова… что только не скажет любящий отец в горе — о, как заюлил, стоило в одно место клюнуть.

— Мне повторить? — непропорционально большие уши сразу бросались в глаза, вот только стоило перевести взгляд на жесткое лицо как любой намек на юмор тут же улетучивался.