Игорь Лебедев - Метка Зверя - Ассимиляция [СИ]

Теперь, когда она сменила свою, отвлекающую от лица, яркую альпинистскую куртку на обычную черную со светло-русым мехом, Ломов, наконец, смог рассмотреть её получше.

— Если ты насчет Клинских… — сделал догадку студент.

— Нет, тут другое — сказала она, отводя взгляд.

Ого, а это уже интересно! Вот только сейчас время для этого явно не лучшее.

— Это может подождать? — спросил студент, поглядывая то на смартфон, то на толпу.

— Да, конечно, извини — сказала она, разжимая мертвую хватку и отпуская руку.

Плечо немедля отдалось болью, но парень, состроив каменную мину, быстрым шагом направился в сторону собравшихся. Среди них возвышалась фигура настоящего тяжелоатлета, его отца, вместо привычного кителя, накинувшего на плечи пиджак.

Парень и сам имел достаточно спортивное телосложение, но на фоне Степана терялся. Это как сравнивать бетонный столб и гору. Оба крепкие, но в габаритах Валентин существенно уступал.

Куртки, шапки, пальто или какого-нибудь еще элемента верхней одежды на нем не было. Ничего удивительного. Если даже сын спокойно переносил такую температуру, то, что и говорить о Степане. Такой ерундой Ломовых не сломить.

Говоря об этом, а девушка ведь тоже не промах. Вот это хватка! Валентин слегка помассировал ноющее плечо. Прямо терминатор в юбке. Метафорической. Сама-то она штаны носила.

Лишь убрав мобильный в карман Ломов осознал свою ошибку. Так и хотелось стукнуть себя по лбу. Он ведь мог просто перевести деньги водителю на карту. Совсем башка сегодня не варит.

Подойдя ближе, парень заработал лишь хмурый взгляд бати. Что, даже привет не скажешь? Едва Валентин успел об этом подумать, как тот уже отвернулся.

Впрочем, как всегда. Помнится, когда он последний раз навещал родной дом, тот встретил его также. Без единого слова. Поздоровавшись со знакомыми матери и Степана, выразившими ему соболезнования, Ломов-младший встал рядом с отцом.

Маму в городе действительно любили. Даже дядя Витя, этот алконафт с третьего подъезда и тот был здесь! Хотя, скорее всего, исключительно из-за поминок, но сам факт, что он в коем-то веке явился куда-то, не шатаясь и даже более-менее опрятно выглядящий, говорило о многом.

Парень переводил взгляд с закрытого гроба, на священника готовящегося начать обряд.

— Я что, пропустил прощание? — обратился Валентин к отцу.

— Нет, но не открывай гроб, прощайся так. Хотя её привели в порядок, но поверь лучше тебе этого не видеть. То, что с ней сделали эти твари… — Степан сжал кулаки так, что они побелели — даже звери так не поступают.

Значит все-таки убийство.

— Так может это и не она? — с надеждой спросил сын.

— Она… — Отец глубоко вздохнул, слова давались ему тяжело — я опознал её по ожогу на лопатке. Ошибки молодости как Ника любила говорить — Степан дернул щекой, вспоминая.

Когда Валентин коснулся гроба, то невольно вздрогнул и ощутил нестерпимый жар внутри. Окружающие звуки резко приглушились. Пожелав матери покоиться с миром и пообещав себе сделать все возможное для поиска её убийц, парень отступил на шаг назад.

— Примите наши соболезнования Степан Алексеевич — сказала давешняя девушка, тактично дождавшись окончания их разговора.

Блорк! Неужели она все время была у него за спиной? Оставалось лишь надеяться, что она не заметила, как он растирал плечо.

Меж тем отец молчал.

— И ещё — продолжила она, не дождавшись ответа — будьте поосторожней. Отец просил передать, что больше не сможет закрывать глаза на ваши выходки.

— Больно надо! — Сказал батя, давая отмашку к началу церемонии. Девушку такая реакция, похоже, ничуть не задела, и пожав плечами, она переключила внимание на яму.

Четверо крепких мужиков приступили к медленному спуску гроба, а священнослужитель начал читать молитву. Валентин почти не разбирал слов, было ли тому причиной, что он не слишком хорошо понимал старославянский или то, что уши будто набиты ватой, не суть важно.

Вместе с папой… да, сейчас он чувствовал возможность так выразиться, они стояли и смотрели, как в яму опускался гроб с любимой женой и мамой. Слез не было. Выплакал уже все.

Идиллию нарушила тихая вибрация во внутреннем кармане пиджака. Рефлекторно вытащив смартфон, Валентин тут же ощутил резкую боль в запястье, мобильный же улетел в снег.

— Ты хоть пять минут можешь обойтись без этой херни?! — прошипел сквозь зубы отец.

Ломов-младший тоже захотел сказать что-нибудь резкое в ответ, как тут осознав правоту Степана, промолчал. Мать в яму опускают, а он за телефоном полез, нехорошо.