Юлия Григорьева - Белава - В обученье к чародею

— Садись пит ь чай, — сказал он не глядя на взлохмаченную Белаву.

Та скинула шубку и теплый платок и протопала в заснежанных валенках к столу, тяжело опустившись на скамью.

— Мастер, — сказала так же не глядя на него, как и он на нее, — вы знали, что я ошиблась.

— Знал, потому и не поехал с тобой.

— Но почему вы не сказали мне? — она повернулась к учителю, тот подул на горячий чай, положил в рот ложку варенья и причмокнул:

— Знатное варенье.

— Почему вы не сказали? Я попала в волчье логово, я могла пропасть, — в ее голосе проскользнули истеричные нотки, и чародей наконец повернулся к ней.

— А зачем мне было говорить? Ты ведь лучше меня знала, что делаешь, — а потом добавил уже более строго. — Я ведь говорил тебе никогда не красоваться передо мной. Ты решила, что можешь, я дал тебе возможность увидеть плоды твоего поступка. Считай волков своим наказанием за ослушание.

— Но ведь я могла погибнуть! — закричала девушка и заплакала.

— Волки не упыри, что тебе их бояться? А за санями завтра сходите с Кумаем, нечего добром разбрасываться.

— Я больше туда не пойду! — снова крикнула Белава и убежала в свою светелку. Утром они с Кумаем привезли сани обратно.

Этот щелчок по носу девушка запомнила на всю жизнь. Больше она не пыталась удивлять учителя. Аппетит пропал совсем. Девушка встала из-за стола и пошла искать чародея и Радмира. Она соткала пальчиками светящийся клубочек и, кинув на пол, прошептала: "Дарей". Мерцающий "клубок" покатился перед ней, уверенно сворачивая к комнате чародея. Возле дверей он остановился, ярко сверкнул и растаял. Белава взялась за ручку и собралась открыть дверь, но тут до нее донеслось:

— Мы столкнулись с Белавой с такими по осени, — говорил чародей. — Я взял ее с собой.

— Ты взял девку с собой на выполнение поручения? — голос Радмира был наполнен недоверием. — Ей ведь рано еще выходить на такое.

— Друже, это удивительная девушка. Да, было рановато, но она уже знала достаточно к тому времени, да и хотелось научить ее не бояться.

— Как с теми, кого учат плавать? Скидывают с лодки и смотрят, как выплавит? — усмехнулся воин-странник.

— Да, ты прав, только я не собирался давать ей барахтаться. Просто хотел, чтобы она увидела нежить и посмотрела, как ее победить. Все вышло совсем не так, и девчонка сама убила одного из этих тварей, — Белава услышала, как Радмир присвистнул, — а вторая успела ее цапнуть.

— Великие духи, — ошарашенно произнес воин. — И как она выжила?

— Теперь-то загадки нет, сила жизни, — усмехнулся Дарей. — Ну и мы с Дикушей постарались. Но об этом потом, вернемся к тварям. Их была пара, понимаешь, Радмир? Он и она! Где это видано, чтобы обычный вурдалак создавал пару? Белава убила его, а она напала на нас, да так яростно. Думаю, она мстила.

— Они могут мыслить?

— Не знаю, но эта вурдалачиха не кидалась вперед, она оценивала и ждала. Не подпустила девку к ее мечу, и меня не выпускала из виду. Меч, кстати, у Белавки такой, что может однажды войти в легенды. Когда моей ученице стало легче, я вернулся на то кладбище. Других таких я не нашел. Если по совести, то я думал, что мы идем на восставшего упыря. Уж никак не ожидал увидеть на кладбище даже обычного вурдалака. А эта пара устроила себе логово, где такое видано? Да и не вурдалаки то были, хоть и имели некоторое сходство. Значит, говоришь, что ты уже видел подобных тварей?

— Скажу больше, я убил одного такого. И это был Бала, — за дверью повисло тяжелое молчание. — Когда я вернулся, он уже выглядел странно. Порос черной шерстью, прятался от света и стал нелюдим. Я не смог его убить тогда, обратившись к местному колдуну. Надеялся, что Балу можно спасти. Колдун заперся с ним. Уж не знаю, что он сделал, но утром я нашел только куски от колдуна и совсем изменившегося товарища. Он даже не узнал меня, кинулся, когда я открыл дверь. Это было жутко, Дарей. Вся морда чудища была в крови и ошметках мяса колдуна. Глаза красные, пасть полная окровавленных клыков. Конечно, это не вурдалаки, от укуса вурдалака не превращаются. Потом я слышал, что люди сталкивались с этими тварями. Сколько обращенных теперь бродит по Семиречью я даже думать боюсь…

— Белава начинала обращаться, — сказал чародей после продолжительного молчания. — На третий день она горела огнем. — девушке, стоящей за дверью, показалось, что земля уходит у нее из-под ног. — Я хотел снизить жар, поднес к ее рту ложку с травяным настоем, но она распахнула глаза… Радмир, они были совершенно красные! Перехватила мою руку и зарычала. У нее даже зубы заострились. Несколько мгновений она всматривалась в меня, а потом отпустила и упала обратно на подушку. Я приоткрыл ее губы, зубы оказались как раньше, человеческие. Проверил глаза, они тоже стали обычного цвета. Потом это повторилось еще раз, но ночью. Она села на постели и долго смотрела на меня красными глазами, рыча и скаля клыки. Я боялся, что мне придется убить девочку, но больше такого не повторялось. А на пятый день она очнулась. Мы все чуть с ума не сошли от радости. Она вернулась к нам той же милой Белавой. Какое-то время я следил за ней, но она переборола яд. Сила жизни, что еще могло ее спасти… Что с капищем? — неожиданно сменил тему Дарей.