Юлия Григорьева - Белава - В обученье к чародею

И только отец собрался уточнить какую дочь имеет в виду добрый молодец, как сама Любава зашептала ему в ухо, де, жених, не уточнил кого, потому можно отдать ему ту, которую батюшка посчитает нужным. Батюшка хитро прищурился и дал молодцу свое родительское слово, что свадьбу сыграют через месяц, сказав, что сегодня же обговорит со сватом все тонкости столь важного дела. Жених довольный исчез в облаках пыли, а Белавины женихи потерли руки. Не нашлось ни одного доброжелателя, чтобы указать молодцу, на ком он будет жениться. Узнал он об этом только тогда, когда после обряда с невесты сняли покровы, и Любава подмигнула суженному хитрым серым глазом, крепко прихватив того под локоток. Новоявленный муж гулко сглотнул, почесал в затылке, а потом залихватски махнул рукой и облобызал молодуху в сахарные уста. Так и сложилась новая семья в славном Семиречье.

После свадьбы старшей сестры к дому Никодия вновь устремились косяки женихов, но Белава только ручкой белой махала, не пойду замуж и все. Матушка ругалась, даже за косу пару раз таскала, а батюшка ухмылялся в бороду и отвечал женихам, чтобы заходили через годик, мол, мала еще. И это в семнадцать-то лет! С тех пор прошло уже три года, но ответ остался прежним. Подруги Белавы уже свадьбы во всю играли, а она только посмеивалась, дурехи.

— Так ведь старой девой останется, — снова пошла в атаку матушка.

— Белавка-то? Не останется. Придет время и будет подле мужа сидеть, да портки штопать. Пущай девка жизнью вольной надышится, — в очередной раз отмахнулся отец.

— Беспутная она, никакого с девки толка. Что с ней делать, ума не приложу, — вздохнула мать.

— Чародею ее надо в ученицы отдать, — понизил голос Никодий, хоть это было и бесполезным занятием. — Ведь колдовка она, как твоя бабка, вот где польза-то будет.

— Ни за что! — взвилась матушка. — Бабка моя всю жизнь моталась по лесам и болотам, нечисть отлавливала, как мою матушку родить успела ума не приложу. Чтобы и дочь моя так же жизнь свою на упырей перевела, нет уж. Как хочешь, Никодий, а мое материнское решение тебе известно.

— Ну и упрямая же ты у меня баба, лада моя, — голос батюшки наполнился нежностью, — Белавка вся в тебя.

— То-то и оно, что в меня, потому я и злюсь, ведь не пробьешь ее, — матушка вздохнула, и Белава улыбнулась.

Матушка была с ней строже, чем с остальным детьми, но любила непутевую дочь не меньше. Просто волю давать не хотела, за нее это давал батюшка. Девушка отправила будущий каравай в печь и взялась за веник, все одно мать заставит. Машинально водя веником по полу, Белава вспомнила бабушку. Не зная, что это бабушка, девушка решила бы, что этой женщине лет сорок, не больше. Видела ее внучка первый и последний раз лет в пять, а потом она сгинула. Сначала ждали, потом помолились за помин и ждать перестали. Девушка подошла к оконцу и с тоской поглядела на улицу, там в солнечных лучах купалось лето. За спиной шаркал по полу веник, самостоятельно. Такие вещи Белава даже не замечала уже. Задала начало движения, указала задачу, и тот же веник начинал мести без всякого белавиного участия. Способности эти проявились у нее в десять лет, чем сильно расстроили и напугали ее мать. Всемила ничего не имела против колдунов, в Семиречье они были в почете, но в своей семье она видеть чудес не желала, опасаясь колдовской жизни своих чад, наследственность дело такое. К ее облегчению бабкино умение переняла только Белава, что в свою очередь все равно огорчало, потому как эту дочь можно было пристроить очень выгодно. Белава же откровенно скучала в родительском доме, мечтая о свободе и чародейском учении. Если бы не матушка, батюшка отвез бы ее к чародею Дарею еще в десять лет.

У ворот раздался шум, оторвав Белаву от мечтаний. Она открыла оконце и высунулась по пояс, прислушиваясь к крику:

— Открывайте, люди добрые, приехали к вам не воры злые, не разбойники лихие, а приехали к вам сваты удалые, за красой девицею, за ясной молодицею. — вещал зычный голос.

— Опять сваты к Белавке приперлися, — засме ялся тонкий голос Огневы, младшей сестры. Она радостно щерилась, ожидая развлечения от очередного сватовства.

Батюшка неспешно пошел к воротам, так же как и Огневка потирая руки в ожидании нового чудачества от Белавы. Матушка же кинулась за дочкой в избу. А та так увлеклась разглядыванием гостей, что не услышала шагов матери, и та застала веник-самометник за работой и всплеснула руками. Если бы не сваты, то пришлось бы Белаве несладко, но сейчас Всемиле было не до того. Она только погрозила пальцем и велела спускаться вниз. Девушка пыталась отговориться тем, что скоро она спуститься, но матушка не поддалась, памятуя проделки непутевой дочки. То она сбежала через окно, и родителям пришлось изворачиваться ужами, надеясь, что невеста объявится. То явилась в каком-то грязном и рваном тряпье, с перемазанным сажей лицом, кося одним глазом, и сваты бежали прочь под хохот и улюлюканье младших детей и их приятелей. На выдумки Белава была богата. Наученная горьким опытом, Всемила решила глаз с дочки не спускать, поклявшись выдать-таки замуж хитрую девицу. Белаве ничего не осталось, только спуститься вместе с матерью вниз. В горнице уже топтались трое мужчин. Никодий хозяйским жестом указал им на скамью у стола, велел матери накрывать. Девушка же осталась стоять на пороге, опустив глаза под пристальными взглядами гостей.

Читать дальше