Анна Рэй - Самая плохая адептка [litres]

Вот ведь! Я выскочила из мобиля, с силой хлопнув дверцей, а этот наглый тип укатил, довольно ухмыляясь. И чего подвозил? Чтобы наговорить гадостей? Мужчины все же странные создания, мне их никогда не понять.

Но, как только я обустроилась в вагоне поезда, тут же позабыла и о Джере Райте и об Амадоре Тори. Мысли завертелись вокруг разговора с тетушкой.

И не зря.

Тетин водитель, встретив меня в Будеже, не сыпал привычными шутками. А едва я вошла в дом, почувствовала неладное. Напряжение витало в воздухе. Марта, тетушкина помощница, попросила срочно подняться в свою комнату. Даже не ответила на вопрос о здоровье хозяйки. Лишь зачем-то попросила светлого бога Эвзена защитить меня от гнева какой-то мегеры.

Я поднялась на чердак и сразу догадалась, о какой такой мегере говорила Марта. В плетеном кресле-качалке восседала тетя Лижбет – раскрасневшаяся, злющая, с некрасиво поджатыми губами. В руках она держала две метрики: одну Валежкину с ее портретом, а вторую – собственную, с моими исправлениями. Средний ящик комода, где среди белья хранились документы, был выдвинут и распотрошен.

– Хотела сделать тебе подарок – купить белье и новое платьице. Решила сверить размер. Но никак не ожидала обнаружить поддельные документы! Как это понимать? – хмуро процедила тетя, потрясая метриками. – В моем доме живет аферистка!

Я обессиленно плюхнулась на кровать, готовясь к неприятному разговору.

– Нет, я ничего не имею против изменений собственного возраста. – Тетя повертела в руках свою обновленную метрику. – Даже как-то пикантно, мне вновь восемнадцать! Но вопрос в другом!

– В чем? – пролепетала я.

– Кто ты? – грозно спросила тетя, поднимаясь с кресла и подходя ближе.

Я тоже поднялась, ощущая всем своим первым магическим уровнем: быть беде. Тетя раскусила обман, обо всем сообщит папеньке, тот поменяет нас с сестрицей местами, и поеду я далеко и надолго… в магический пансион. Танцевать краковяк раскорякой и плести кружева на коклюшках. Но придумать прямо сейчас что-то оригинальное была не в силах, поэтому, набрав побольше воздуха в легкие, выдала:

– Я не аферистка! Я Элиска! Ваша внучатая племянница и старшая из сестер Кошмарек! Младшая, Валежка, вместо меня поехала в пансион, а я сюда – учиться в Провинциальной академии на целительском факультете. Это моя мечта! – Полезла в сумочку и извлекла в качестве доказательства студенческий пропуск, письма Валежки и прошлогодние тетушкины послания ко мне, Элиске. Тетя Лижбет выудила из кармана монокль и принялась изучать новые доказательства, а я продолжала каяться: – Вы вправе рассказать все папеньке, но будет скандал. Папа может отменить денежные переводы. Если вы имеете хоть каплю сострадания, сжальтесь! Не выдавайте меня! Пощадите, любимая тетушка!

С последним я, конечно, перегнула. Но куда деваться-то?

Зажмурилась, готовясь к приговору. И вздрогнула, когда тетя Лижбет бросилась мне на шею:

– Конечно, я тебя не выдам, Элиска! То-то я сразу прониклась к тебе симпатией! И на лицо ты вылитый Адам в молодости! – Я открыла глаза, с удивлением воззрившись на тетю. А недавно она говорила, что я похожа на маменьку. Да и никакой симпатии со стороны хитрой родственницы я прежде не замечала. Но тетушку было не остановить. Старушка меня облобызала, потискала за щеки и рассмеялась: – Хорошо-то как, что именно ты ко мне приехала! У меня как раз была особенная просьба: нужно бы сварганить примочку для увеличения… кхм… бюста…

Я охнула. Вроде бы в ее возрасте об этом не стоит беспокоиться, скорее уж о примочках от подагры. Хорошо одно: тетя на меня не злилась! Наоборот – строила грандиозные планы. Она усадила меня на кровать, сама пристроилась рядом и мечтательно улыбнулась:

– Рассказывай все! Как ты поступила в академию, есть ли там женихи…

– Один есть, которого папенька выбрал, только он еще не знает, что я его невеста… – от страха сразу выдала я правду.

– Ой, как мне нравится читать о подобном в любовных романах! – хлопнула в ладоши старушка. – Высокий? Блондин? Красавец?

Я кивнула, а тетя с придыханием прошептала: «Все как я люблю».

Недоверчиво покосилась на тетушку. Ее муж Вольдемар, судя по портрету, был полной противоположностью описанного типажа: чернявый, хмурый, красавцем назвать сложно. А вот обаятельный лер Гульфрик, нынешний тетин поклонник, под описание подходил. Как и лер Сигизмунд. Правда, что там было у последнего в молодости с волосами, сейчас трудно сказать в связи с полным отсутствием оных.