Кэт Чо - Злая лисица [litres]

Все разом ослепли. Ночь превратилась в день, холод – в пламя.

Миён закричала, крепко сжимая руку Йены. Ее хвосты сплелись с материнскими.

– Прости меня. – Лицо Йены искажала мучительная боль. Бледная кожа покраснела, точно от ожога.

– Не сдавайся! – процедила Миён сквозь сжатые зубы.

Йена улыбнулась, и ее звериный оскал пробудил в Миён надежду.

– Никогда.

Тело матери охватила дрожь, пальцы сжались. Из глаз, носа, рта Йены полилась кровь, и женщина рухнула на землю.

Миён попыталась было двинуться, но мышцы оцепенели; девушка упала рядом с распростертым телом Йены.

Внутри Миён разгоралось пламя – огромные языки мучительной боли, которые будут истязать ее, пока она не сгорит дотла.

Миён до безумия хотелось дать боли поглотить себя, погрузиться в темноту – лишь бы эта пытка закончилась.

– Ты что, собираешься ослушаться меня и умереть? – раздался грозный рык зажмурившейся от боли Йены. Миён чуть не рассмеялась. Кто еще мог приказывать жить?

– Как скажешь, мама.

Миён с усилием поднялась. Ноги под ней дрожали. Воздух искрился и шипел раскаленной магической энергией, призванной удержать кумихо.

Из последних сил девушка рванулась вперед. Каждый шаг давался с болью, сравнимой лишь с ударом тока в тысячу вольт.

Детектив Хэ удивленно раскрыл глаза при виде Миён. С ее губ вместе с рычанием слетали кровь и слюна, а любое движение сопровождал мучительный крик.

– Ты же говорила, что им не будет больно!

Миён чуть в голос не рассмеялась над запоздалым удивлением отца, но вместо этого лишь вновь застонала от боли.

Языки пламени вились вокруг нее, через нее, внутри нее.

В мире не осталось ничего, кроме боли.

А потом она услышала голос:

– Миён! Сражайся!

Джихун? Он все еще жив? Или зовет ее с собой на тот свет? Девушка распахнула глаза и нашла Джихуна. Он лежал на земле, пуджок на его груди был охвачен таким же пламенем, однако юноша совершенно спокойно взирал на нее.

– Сражайся, – повторил он.

– Сонбэ! – Подобно мстительному духу, из теней на поляну выскочила Нара. Она схватила бусину Миён с самодельного алтаря на земле и тут же закричала.

– Нет! – воскликнула шаманка Ким, резко прервав танец.

На одно счастливое мгновение боль Миён утихла.

Нара упала на землю, руки ее были испещрены волдырями. Девушка прижала ладони к груди. По ее щекам катились слезы и падали в грязь.

Шаманка Ким снова затанцевала, несмотря на то что внучка лежала с ожогами у ее ног. Напев достиг крещендо, и женщина подняла руки к небу. Бусина Йены загорелась. Пуджок вспыхнул и вместе с пламенем унесся в небо. А когда огонь утих, вместо камня на земле оказалась лишь горка пепла.

– Нет! – Миён хотелось кричать, но из сухой гортани вырвался лишь шепот.

Девушка обернулась к Йене и обомлела. Вместо матери на земле лежала красивая лисица – большая, худая, с гибкими мышцами и пышным мехом. Вокруг распластались ее девять хвостов. Йена на пути к смерти словно возвращалась к своему исходному виду.

Шаманка Ким наклонилась и попыталась разжать пальцы Нары. Та заскулила от боли.

– Глупая девчонка, – прокряхтела шаманка Ким, доставая бусину Миён из рук Нары.

– Это неправильно… – простонала Нара. – Мы же не убийцы.

– Демона нельзя убить. – Женщина вновь положила еву кусыль в центр круга благовоний, прямо на пепел, оставшийся от бусины матери юной лисицы.

– Ты говорила, все пройдет быстро… – Детектив Хэ смотрел на еву кусыль ошеломленным взглядом. У мужчины был такой вид, будто он только-только пришел в себя и теперь задавался вопросом, как он здесь очутился.

– Еще раз! – приказала шаманка и снова запела.

У Миён дрожали ноги.

Она шагнула вперед, но сразу поняла, что не успеет добраться до шаманки прежде, чем та закончит кут.

– Ты же говорил, что я тебе дорога! – набросилась Миён на отца, до сих пор смотревшего на покрытый пеплом алтарь.

Он встретился взглядом с дочерью и вздрогнул.

– Именно поэтому я это и делаю, – ответил мужчина. – Вы – злые создания. И я должен избавить этот мир от вас, пока никто больше не пострадал!

– Раз уж ты так хочешь отправить меня на тот свет, – Миён наклонилась вперед, и слова вышли рокочущим бульканьем из-за скопившейся в горле крови, – то я заберу тебя с собой!

Вложив все силы в рывок, она врезалась в отца. Они покатились в сторону алтаря, и мужчина отчаянно вскрикнул. Миён почувствовала, как кожу прожгли благовония. Она ударилась спиной об утрамбованную землю, и перед глазами взорвались звезды.