Тальниковый брод (СИ)

Они заставили дядю Лёню с первого этажа, который когда-то работал печником и вообще штукатуром, а сейчас пенсионер, залепить цементом образовавшиеся на доме трещины. В помощь ему отправили Вовку. Вовке, невысокому и темноволосому, тридцать с лишним лет, но он пьяница и никуда устроиться не мог из-за этого. Его мама, тётя Оля, маленькая женщина, похожая на шуструю мышку, часто переживала из-за этого. Тётя Маша пообещала Вовке поставить выпивон, если он с дядей Лёней залатает все прорехи в стенах. А потом все смеялись, потому что тётя Маша сэкономила и ограничилась стаканчиком, хотя обиженный Вовка скандалил целый час.

Серый ухмыльнулся, вспомнив этот случай. С тех пор Вовка, если с него что-нибудь требовали, обязательно обговаривал все условия оплаты. Но тётя Маша как-то, когда Вовки рядом не было, сказала, что она и из него человека сделает, и, кажется, выполняла свою угрозу. В любом случае, Вовка стал пить меньше. Работать-то не хочется. А кто не работает - тот не... Серый фыркнул. Лилька тут же заглянула в его лицо.

- Устал?

- Нет ещё. - Даже Лильке он не стал говорить, что Ориан временно убрал его боль.

- Они странные, - задумчиво сказала Лилька, размахивая корзинкой. - У них цвет другой, совсем не как у нас.

- А какой? - осторожно спросил Серый. Сестрёнка (выяснилось после того, как все смирились с новым положением и занялись устройством жизни в новом мире) стала странно видеть людей. Мало того, что в цвете, так ещё могла и кое-что про них сказать неожиданное. Да и ладошки у неё, как Лиза говорит, золотыми стали. Правда, "малышня" - умница. Помалкивает о своих странностях. Только с братом и сестрой делится.

- Ориан разноцветный, - охотно ответила Лилька. - Только он весь всплесками.

- Как это?

- Неспокойный, - объяснила сестрёнка. - Он весь кипит цветом. И не одним, а сразу многими, и все яркие, как салют, Нет, как несколько салютов сразу - и все разные. Тревожный очень... Стой, Серёжка. Я тебе подорожник уберу, а то увидят - пристанут спрашивать... А его друзья зелёные, но с красными жилками. Они его стерегут.

- Что? - поразился Серый. - Как это стерегут?

- Ну... - затруднилась Лилька, а потом захихикала: - Охраняют, чтобы не обидели!

Оторопевший Серый пару минут размышлял: "Ни фига себе - чтобы не обидели!.. Это что значит? Мою же рыбу я им не хотел отдавать и тем его обидел?! Ну - обалдеть и не встать!.. Друзья, значит, зелёные. И что это значит? Желтоглазые, но зелёные. Жуть какая-то. Чё-то как-то не представляю..."

Выглянув из-за угла дома, где они остановились не только из-за подорожника, но и чтобы оставить вязанку прутьев, Лилька шпионским голосом предупредила:

- На улице пусто. Бежим!

В своём подъезде вылили воду из ведра в бак для общего пользования и побежали к лестнице. До квартиры добрались быстро. Так быстро, что ближе к двери Серый почуял, как левая рука только-только начала наливаться болью. И даже обрадовался, что заныло лишь сейчас. Успел-таки до квартиры!.. Семенившая за ним по ступенькам лестницы Лилька тяжко вздохнула.

- Серёж, тебе больно, да?

- Ну... Да. Немного. А раньше ты это видела?

- Видела. Только цвет был... - Лилька облизала губы и пожала плечами. - На месте стоял. А теперь зашевелился. Ладно. Лиза поможет.

- Лучше ты, - пробормотал Серый и закрыл за собой дверь.

В тесной и тёмной прихожей они сбросили обувь и быстро прошмыгнули к себе. В открытую дверь "зала" заметили: Лиза сидела за книгами в этом "зале", то есть в комнате родителей, которую заняла с самого начала катастрофы. Так что Серый быстро разделся до трусов и принялся натягивать пижаму, найденную Лилькой.

- Ух ты... - Лиза неслышно появилась в дверях, и Серый со вздохом поднял глаза к потолку: надо же было переодеваться спиной к входу! Все синяки как на ладони!

- Лиза... - заторопилась Лилька, выгораживая брата. - Мы только...

- Опять в тальники бегали, - безжалостно вычислила старшая сестра, подходя ближе и осторожно трогая вспухшие ушибы на плечах брата. - И что там с вами случилось? С тобой! - поправилась Лиза, мельком скользнув взглядом по младшей. - Что, рыба попалась крупная? По всем кустам протащила, а потом в кустах отлупила?

- Красивые стихи получились! - попытался Серый польстить, но, кажется, время Орианова обезболивающего прошло, и все ушибы и кровоподтёки уже налились полной болью. Сказать фразу весело и легкомысленно не получилось.

- Отлупить бы тебя по тому месту, откуда ноги растут, - задумчиво сказала Лиза, - но ведь уже взрослый. Мне самой стыдно будет. Не надевай! Сейчас все твои героические раны обложим травой. И чтоб мне до завтра никуда не ходил! Будешь, как миленький, больничный режим соблюдать!