Илона Эндрюс - Магический ожог

Бран схватил меня за руку, потянув к первому сундуку, и откинул тяжелую крышку. Содержимое было покрыто белой тканью. Он сдернул ее. Сундук наполняли головы людей.

— О, Боже!

За единственную прядь волос Бран вытащил из сундука мумифицированную голову и протянул мне:

— Они все мои.

Это самая странная версия приглашения «пойдем, я тебе кое-что покажу», с которой я когда-либо сталкивалась.

Он распахнул еще один сундук. Рядом с черным мотоциклетным шлемом, украшенным языками пламени, я увидела шлем кайзера времен Первой Мировой. Сколько же Брану лет на самом деле?

Третий сундук — мечи. Турецкий ятаган, катана, сабля морского офицера с гравировкой Semper Fi [28] Semper Fi — девиз морских пехотинцев от лат. Semper Fidelis — всегда верен на старом английском…

— Это ничто!

Он швырнул голову в ящик, схватил меня за руку и потянул обратно к двери. Она распахнулась от пинка, и Бран потащил меня на пирс.

За домом возвышалось гора из черепов. Отшлифованная стихией добела, возвышающаяся надо мной, она была испещрена копьями, торчащими из костей.

— Видишь! — он торжествующе взмахнул руками. — У меня их еще больше. Ни у кого столько нет! Отец обосрался бы, увидев это!

Серьезно?

— Я великий воин. Герой. Каждый из них — битва, в которой победил я, — лицо Брана светилось гордостью. — Ты тоже воин. Ты понимаешь, да?

Столько жизней… Гора черепов возвышалась надо мной.

— Сколько тебе лет? — прошептала я.

Он перепрыгнул через перекладину, взял из горы череп и установил напротив меня.

— Это моя первая победа.

На черепе был шлем римлянина.

Я села. Это было слишком.

Он подошел и сел рядом, мы смотрели на черепа. Бран повесил голову.

Я коснулась его предплечья:

— Что такое?

— Никто никогда не узнает, что я совершил. Никто, кроме тебя, этого не видел. Когда я в конце концов умру, меня и все это будет помнить лишь Морриган.

— Она не из сентиментальных? — предположила я.

Бран покачал головой.

— Мы заключили дурацкую сделку. Я спас ее птицу, и она предложила выбрать награду.

— И чего ты попросил?

— Кто-то попросил бы долгой жизни, сильных сыновей. Я же захотел стать героем. Чтобы было много выпивки, сражений и женщин.

В зловещей тишине черепа смотрели на нас пустыми глазницами.

— Если бы ты попросил сильных сыновей, она бы сделала так, что дети, в конечном итоге, убили бы тебя, — ответила я. — Выиграть не выйдет.

— Слабое утешение.

— Да.

Я дотронулась до римского шлема. Метал под пальцами казался ледяным.

— В их времена в мире не было магии.

— Она иссякала, — сказал Бран, — оставался лишь ручеек. Я проспал ее смерть. Когда я проснулся и выпал из тумана, мир был в огне.

Первый Сдвиг… В течение той недели умерло очень много людей.

— Маленькая девочка, Мышка, так ты ее назвал … Я пытаюсь защитить ее и найти мать. Ведьмы сказали, что помогут мне, но Оракулам нужна твоя кровь, чтобы вылечить одну из них. Было бы хорошо, если бы она выжила. Она многое значит для ковена.

Бран забрал у меня череп и поднес к своему лицу, глазницы к глазам, зубы к зубам.

— А мне то что?

— Оракул Ведьм живет многие века, его члены перерождаются снова и снова. Если ты дашь им свою кровь, ковен будет хранить память о тебе. Всегда. Ты будешь жить. Будешь героем. И тебя не забудут.

Он повернулся ко мне: его глаза были бездонными.

— Тебе это ничего не стоит. Но значит практически все.

ТУМАН РАССЕЯЛСЯ. Я И БРАН ОКАЗАЛИСЬна каменном полу храма Оракула. Эту телепортацию явно переоценивали. Конечно, она быстро доставила нас в нужное место, но после пребывания в невесомости у меня закружилась голова. В довершении всего пришлось крепко уцепиться за Брана, а он совсем не умел держать руки при себе.

Факелы и фейлантеры освещали храм. Я не ожидала, что кого-то здесь увижу в столь поздний час, но три ведьмы Оракула по-прежнему находились на платформе. Они и глазом не моргнули, когда мы материализовались в центре зала. Вероятно, нас ожидали.

Слева от Оракула стояли ещё четыре ведьмы, две моего возраста и две постарше. У некоторых из них были набиты голубые татуировки — точно такие же, как и у Брана на груди. Ковен Морриган?

Бран наклонился и чихнул:

— Ненавижу эту грёбанную черепаху, — он поднял голову и улыбнулся ведьмам. — Милые леди.

У двух ведьм, что помладше, озадаченное выражение лица в мгновение ока сменилось кокетливым.

Я взошла на платформу и вручила ещё теплую пробирку с кровью ведьме-матери. Она взяла её.