Илона Эндрюс - Магический ожог

Из-за деревьев вышел знакомый мне мужчина, двигаясь уверенно и целенаправленно, он выглядел так, будто собирался кого-то ударить. Ростом шесть футов два дюйма, с кожей цвета кофейной гущи, он был одет в длинный черный кожаный плащ почти полностью скрывающий его тело. Единственное, что угадывалось под черной футболкой, говорило, что мужчина состоял только из мышц.

Его манера держаться свидетельствовала о злобном нраве. Ясным днем на оживленной улице толпы народа расступалась перед ним, как Красное море перед Моисеем.

Мужчина остановился в нескольких ярдах от крыльца.

— Вау, зашиби меня перо! У нас на пороге сам начальник бюро расследований, — боуда ухмыльнулась, и это была вовсе не приветственная улыбка.

— Привет, Джим, — сказала я.

Тот не посмотрел на меня.

— Он хочет знать, что происходит. И хочет, чтобы она явилась в Башню. Сейчас.

— Теперь говоришь о себе от третьего лица, да? — боуда улыбнулась.

Джим высоко задрал подбородок.

— Каррану нужна информация. Не заставляй меня входить в этот дом без приглашения.

В глазах боуды полыхнул темно-красный огонек. Она разразилась сумасшедшим истерическим хохотом и наклонилась вперед, обнажая зубы. Лицо превратилось в голодную гримасу.

— Только сделай шаг, киса! Давай, нарушь закон. И отведаешь клыков дочери Кури, если посмеешь. Я буду широко улыбаться, когда твои кости захрустят у меня на зубах.

Она лязгнула пастью и облизала губы. Джим с рычанием оскалился. Две гиены выплыли из-за дома, словно акулы, клацая зубами и рыча.

Я поднялась и кивнула Джиму.

— Дай мне минутку. В качестве личного одолжения.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Демонстративно медленно мужчина сделал два шага назад и замер в ожидании.

В ванной, на мраморе, едва заметная за одной из самок и Тетушкой Би, сидела Андреа. Боуда-самец перебирал пальцами ее влажные светлые волосы, что-то высматривая.

— Мне надо идти…

Боуды расступились, и Андреа показалась полностью. Ее кожа была покрыта короткой шерстью и усыпана одинаковыми черными пятнами. Я никогда не видела столь пропорциональной формы у оборотня в образе зверя, кроме Каррана. Единственным недостатком оставались руки: слишком длинные, они доставали почти до колен. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы осознать: у Андреа видна грудь. Нормальная человеческая грудь. У большинства женщин-оборотней в переходной форма она либо была крошечной, либо вообще проявлялась рядом сосков.

Андреа взглянула на меня. Человеческие лоб и глаза, темная морда и челюсти гиены плавно перетекали друг в друга. Результат был отвратительный, но представлял единое целое.

— Нашел! — парень подцепил что-то когтями.

Тетушка Би обхватила голову Андреа.

— Давай!

Самец сорвал маленький темный предмет, за которым полетело несколько капель крови. Андреа тихо застонала. Тетушка Би отпустила ее, парень наклонился и нежно лизнул шею.

— Рафаэль влюблен, я уверена, — ухмыльнулась девушка-боуда.

Андреа приложила к голове скомканное мокрое полотенце и посмотрела на меня.

— Кейт? Ты куда?

Слова выходили поразительно понятными, и голос совсем не изменился.

— Карран хочет поговорить со мной. Он прислал Джима, и лучше бы мне пойти.

Андреа глубоко вздохнула.

— Я — сангнат.

По её тону я поняла, что у этого слова какое-то глубокое значение, но мне оно ни о чем не говорило. Видимо, непонимание отразилось на лице, потому что Тетушка Би сложила руки на коленях и сказала:

— Ты помнишь Корвина?

— Котоморф. Он умер, защищая Дерека.

Вирус ликантропии действовал в обе стороны: одинаково поражал и людей, и животных, забирая у жертвы фрагменты ДНК и иногда вводя генетический код человека животному. Очень редко в результате получался звероморф, который из зверя обращался в человека. Большинство из них оказывались идиотами и быстро умирали, но некоторые, такие как Корвин, учились говорить и становились полноценными личностями.

Тетушка Би кивнула.

— Хороший парень. Здесь часто бывал.

— Любил поиграть, — добавила девушка-боуда.

— Да, любил. Только стрелял холостыми, вреда не было.

Тетушка Би взглянула на меня.

— Ну, этого следовало ожидать, звероморфы стерильны, — сказала я, чтобы не молчать.

Её лицо чуть вытянулось.

— Не всегда.

— О.

— Изредка, очень-очень редко, у них получается сделать детей.

— О.

Андреа вздохнула.

— Иногда эти дети выживают.

— Ты ребенок гиеноморфа? — просто выпалила я.