Стефан Брег - Кровь деспота

Когда мы решили просто пойти от дороги на восток, Алабель вдруг заявила:

— Там, — она указала рукой на далекие заросли колючего кустарника. — Там шум большой воды.

— Озеро, что ли?

— Не скажу точно. Думаю, водопад.

Лексо поковырялся в ухе и прислушался к звукам природы. Смутившись, обратился ко мне:

— Она всегда так?

— Да-а, — протянул я. — Ты же видел сам, что у Алабели точно где-то припрятаны дополнительные уши. Ведьмы — что с них взять?

— Эй, я еще здесь! — щелкнула пальцами девушка. — Идем к водопаду или как? Я вижу, что мы можем пройти через кусты с минимальными царапинами. Враги могут этого не увидеть.

Могут не увидеть, могут найти другой путь, но пока что слова Алабели получили одобрение всех членов группы. Ноги мои, во всяком случае, очень обрадовались такому решению.

Жар впитывался в кожу, как лечебный эликсир. Ладони почти касались неспокойного огня, но я не убирал рук. Промозглость ушедшего дня и неприятный ветер из расщелины над порогом горной реки заставляли меня вздрагивать и морщиться. Меня раздражал даже плеск воды, что срывалась со скалы узкой, но стремительной лентой. Поток, рожденный далеко отсюда, наверняка падал с высоты не раз и не два, преодолевая ущелья и размывая породу. Порог в четверть километра от нашего лагеря не был высок, в отличие от пропасти, у которой мы, собственно, и расположились. Ее высоту я мог оценить лишь приблизительно. Десятки метров отделяли нас от дна ущелья.

Бушующую пену внизу можно было различить до самого заката — белые всполохи воды бились об острые скалы, пробивая себе путь неумолимой силой, и равномерно растекались по водоему. Речка недолго пребывала в спокойном состоянии: она начинала бурлить, преодолевая мелкие ступени, и скрывалась за очередным выступом.

С некоторой оговоркой место, где мы притаились, можно именовать тупиком. Оставалась надежда, что враги допустят промах. Или будут малочисленны.

— Знаю, о чем ты думаешь! — неожиданно обратилась ко мне Алабель.

— Научилась читать мысли?

— Было бы здорово, но нет. Просто ты считаешь это место ловушкой, тревожишься постоянно. Без конца вглядываешься в темноту.

— Тревога — это то, что сопровождает меня с самого начала путешествия с Энрико. — Я потер руки и взглянул на сопящего паренька, съежившегося у костра. — К сожалению, этот вечер — не исключение.

— А ведь сам говорил, что у нас есть человек-следопыт. К чему лишние волнения? — встрял в разговор Лексо.

— И следопыт может ошибаться. Может задремать.

— Я умею себя контролировать, — возразила Алабель.

— Я тоже. Но разбуди сейчас Энрико, закричи: «Нападение!» — и он побежит в пропасть. Да и я, очнувшись, какое-то время буду вялым.

— Что ж, не спать теперь?

— Лично я сперва дам исчезнуть красноте вон за тем отрогом. — Я указал рукой на остатки солнечного света.

— А я, пожалуй, вздремну, — зевнул Лексо. — Разбудите, когда придет мое время дежурить.

— Да спите уже все! — всплеснула руками чародейка. — И не бойтесь, что усну я. Мой сон чрезвычайно чуток.

— Вспомни Хавьера, настигшего нас на берегу, — лукаво прищурился я.

— Я гляжу, у вас с ним давние счеты, — хмыкнул Лексо.

— Давние. В отличие от проблем с тобой.

Парланец подбросил в огонь толстую ветку.

— Я не могу изменить того, что уже сделал. Я говорил графу, что это не лучшая идея. Кто знает, может, из-за возражений от меня и избавились.

— Да что ты говоришь! — Жалкая попытка оправдания меня не впечатлила. Она была пропитана ложью.

— Говорю что есть. Я часто действовал самостоятельно и принимал решения без оглядки на господ, поскольку не всегда приказы приходили вовремя. Как и в случае с вами. Владелец гостиницы у тракта послал нам весточку. Писал, что вы подходите на роль наемников. На роль чужеземцев или пиратов. То, что вы сотворили у крепости — убили безмолвных, освободили нескольких моих людей, — говорило о том, что с вашей помощью можно не только ввести Балинта в заблуждение. Можно убить его.

— И мы это сделали, а в награду получили нож в спину.

— Граф Николай посчитал, что тридцать золотых лучше использовать для другой цели. Повысить лояльность пиратов. Он приказал — я выполнил. Теперь рукоять ножа торчит и из моей спины.

— Что было в бумажке? Тогда, в плену у пиратов, капитан отдал тебе пергамент с приказом.

— Ничего, что могло бы объяснить поступок Николая. Он попросту отдавал пиратам корабль и все, что на нем. Я удостоился лишь короткой характеристики «утратил доверие, не должен возвратиться назад».