Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Он с силой прижал меня за плечи к своему боку, щит неловко повис между нашими телами. Я украдкой сбросила рукавицу и, пошарив на поясе, нащупала рукоятку кинжала Трюгве. Сомкнув на ней пальцы, вытащила оружие из ножен.

Жослен снова был на ногах и вертелся на белой поляне, быстрый и ловкий. Помимо всего прочего, за время нашего плена он здорово научился двигаться на скользком снегу. Ему противостояли два пеших скальда и всадник. Уверена, никого из них никогда не заставляли со связанными руками много миль бежать по заснеженной пустыне на веревке за лошадью Гюнтера Арнлаугсона. Меч кассилианца просвистел сквозь падающий снег, и еще один пеший скальд упал.

– Отпусти меня, Харальд, – тихо попросила я, выгибаясь, чтобы взглянуть ему в лицо. Совсем молодой, золотистая щетина только проклюнувшейся бороды едва начала отрастать. Несмотря на холод, моя рука, сжимавшая кинжал, была скользкой от пота. – Я свободная ангелийка.

– Не пытайся меня околдовать! – Он упрямо отводил взгляд, отказываясь посмотреть мне в глаза. – Я не поддамся твоим чарам, ангелийка. Ты принадлежишь Вальдемару Селигу!

– Харальд. – Моя рука дрожала, держа кинжал близко-близко к его животу, скрытая щитом между нами. Тесно прижатая к скальду, я чувствовала его тепло. Когда-то он подарил мне накидку из шкуры, которая и сейчас была на мне, он первым начал слагать обо мне песни. Слезы застили глаза. – Отпусти меня, Харальд, или, клянусь, я тебя убью.

Сосредоточенный на битве, он выкрикнул предупреждение последнему всаднику, едва избежавшему меча Жослена – тот пытался перерубить сухожилия коня. Мой защитник изнемогал, отчаянно цепляясь за надежду.

Как и я.

– Прости, – прошептала я, и изо всех сил вонзила кинжал в Харальда.

Думаю, сначала он даже не понял, что произошло: глаза его вытаращились, хватка ослабла. Он опустил взгляд и увидел кинжал, который до тех пор скрывал щит. Всхлипнув, я дернула рукоятку вверх, к его сердцу, и отпустила. Харальд попятился, глядя на меня недоумённо, словно обманутый мальчишка. Казалось, его глаза спрашивали: «Что ты наделала?»

Я не ответила, и он тяжело осел на снег, где остался лежать без движения.

Оставшийся в живых всадник увидел это и издал вопль. Отвернувшись от Жослена, он пришпорил лошадь – зловещая стремительная фигура в молочной пелене. Бежать было некуда, я молча ждала своей участи. Вдалеке Жослен убил последнего противника и помчался к ближайшему коню.

В снах действие иногда замедляется. Вот и в этом нескончаемом снежном кошмаре время, казалось, приостановилось. На меня надвигалось искаженное яростью лицо скальда, выкрикивающего проклятья, которые я не могла разобрать на ветру. Харальд сказал, что я нужна Селигу живой, но, думаю, он бы не слишком огорчился, получив меня и мертвой. Примерно за двадцать шагов от меня скальд поднял руку с копьем, а с пятнадцати его метнул.

Я зажмурилась, выставив перед собой щит Трюгве.

Удар едва не оторвал мне руку и сбил меня с ног. Открыв глаза, я увидела, что всадник возвышается прямо надо мной. Щит, все еще болтавшийся на моем предплечье, раскололся от удара и больше не мог защитить. Смертоносный наконечник копья прошил его насквозь.

Будь у скальда второе копье, я бы умерла в тот день. Это точно. Но он уже метнул все свои копья, и поэтому соскочил с коня и вынул из ножен меч.

– Нет! – воскликнул Жослен, и скальд развернулся против сидящего теперь в седле кассилианца.

Я пыталась освободиться от бесполезного щита, отползая по снегу. С хмурым лицом Жослен подстегнул скакуна, направляя его прямо на нас.

Слишком быстро, слишком резко. Лошадь споткнулась, потеряла равновесие и, опустив голову, рухнула на снег. С мечом в руке Жослен вылетел из седла и ударился оземь в нескольких метрах от хрипящей коняги.

Скальд взглянул на меня и ухмыльнулся жестокой улыбкой воина, которому нечего терять.

– Ты первая, – выдохнул он и двумя руками поднял меч, готовясь меня пронзить.

– Элуа, – прошептала я, готовясь к неминуемой смерти.

Но меч так и не опустился.

Он выскользнул из пальцев скальда и упал в снег. Тот опустил глаза на свою грудь, из которой торчало окровавленное острие клинка Жослена. Думаю, все смертельные раны, полученные в бою, оказываются неожиданными. Скальд медленно повернулся, поднося руки к убийственному жалу. Я увидела рукоять и лезвие, вонзившееся между его лопаток. Жослен все еще лежал, опираясь на одну руку, – он метнул меч, не в силах встать. Воин неверяще посмотрел на него, тяжело опускаясь на колени. Сжимая острие пронзившего его меча, наш последний преследователь испустил последний вздох.