Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

– Хватит, – вскоре прервал долгое молчание Жослен. Над деревьями оставалась узенькая полоска света. – Еще немного, и мы не сможем разглядеть, где устроить привал на ночь.

Он спрыгнул с коня и привязал поводья к ближайшей крепкой ветке. Я сделала то же самое, пытаясь не дрожать перед лицом надвигающейся темноты.

– Думаешь, здесь будет безопасно развести костер? – спросила я, стуча зубами.

– Небезопасно будет его не развести, если ты не хочешь во сне замерзнуть до смерти.

Жослен утрамбовал небольшую площадку в снегу и принялся собирать и сносить туда хворост. Я помогала как могла, тоже стаскивая дрова к будущему кострищу.

– Сначала надо обиходить лошадей, – сказал он, достал из седельной сумки огниво и присел, чтобы высечь искру. С трех попыток трут так и не воспламенился, и я поникла духом. Кассилианец же, не отчаиваясь, вытащил кинжал, аккуратно наскреб стружек с сухой ветки и снова ударил кремнем о кресало. На этот раз горка стружек занялась. Жослен бережно раздувал и подкармливал огонек хворостинками, пока не разгорелся небольшой костерок.

– А мне что делать? – Я чувствовала себя отчаянно бесполезной.

– Вот. – Он вручил мне котелок. – Налей сюда воды из меха и напои лошадей. Для себя мы потом натопим снега. Когда закончишь с лошадьми, начинай варить похлебку.

Обстоятельства определяют все и способны принудить к чему угодно. В доме Делоне я бы побрезговала брать в рот пищу, приготовленную в котелке, из которого пили лошади, а на том привале это меня совсем не заботило. Мой крепкий пони опустил голову в котелок и принялся жадно хлебать. Я время от времени отнимала посудину, чтобы он не застудился, выпив за раз слишком много холодной воды. В такие моменты пони поднимал голову и смотрел на меня из-под мохнатой челки темными влажными глазами. Капли на пушистой морде мигом замерзали.

Пока я выполняла поручение, Жослен трудился с посрамившей меня неутомимостью: расседлал лошадей и обтер их шерстяной тряпкой, смастерил кожаные путы и стреножил нашу пару верховых, покормил их зерном, которое пахло, честно говоря, лучше похлебки, которую я варила для нас, построил из веток шалаш и набрал хвороста на ночь. А еще нарубил мечом елового лапника и устроил из него лежанку на снегу. Порывшись в одежде, которую я забрала у Селига, Жослен нашел шерстяную накидку, которую постелил сверху.

– Так мы не дадим снегу вытянуть тепло из наших тел, – пояснил он, сел на самодельную кровать и положил перед собою меч. – Нам… нам придется спать вместе, в обнимку, чтобы было теплее.

Услышав его запинку, я приподняла брови:

– После всего, что нам довелось пережить, это тебя смущает?

Жослен склонился над мечом и провел по лезвию каменным точильным бруском. Я не видела его лица, отблески пламени чернили пустые глазницы на волчьей морде, закрывавшей его лоб.

– Да, мысль о твоих объятиях меня смущает, Федра, – тихо признался он. – Мне мало за что осталось держаться, если говорить о моих обетах.

– Прости. – Оставив кипящую похлебку, я подошла, села рядом с ним и обхватила руками в громадных рукавицах его руку. – Честно, Жослен, – вздохнула я, – прости, пожалуйста.

Мы посидели бок о бок, глядя на огонь, который весело пылал в бескрайней ночи, растапливая яму в снегу и разбрасывая танцующие блики по белому покрывалу зимы.

– Прошлой ночью я пыталась убить Селига, – поделилась я.

Жослен дернулся и всем телом повернулся ко мне.

– Зачем? За покушение скальды тебя бы растерзали.

– Знаю. – Я смотрела на пляшущие языки пламени. – Но если бы покушение удалось, то главные проблемы разрешились бы наилучшим образом. Никакой другой вождь не смог бы возглавить всех скальдов, не смог бы занять место Селига. Только он способен удерживать вместе разрозненные, зачастую враждебные друг другу племена. А тебе не пришлось бы нарушать обет.

– И что случилось? – тихо спросил Жослен.

– Он проснулся, – пожала я плечами. – Может, это правда, что он неуязвим. Старый жрец-целитель назвал меня копьем Кушиэля, и тем сподвиг на убийственные мысли. Но Селиг не вовремя проснулся. К счастью, он не разглядел моего намерения.

– Ах, Федра. – Жослен со свистом втянул воздух и прерывисто выдохнул, будто бы смеясь. – Игрушка развратных богачей. Ах, Элуа… теперь мне по-настоящему стыдно. Жаль, что я не успел поближе узнать Делоне, воспитавшего такую замечательную ученицу.