Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

– Ангуиссетта Делоне, – коротко бросил он. – Помню-помню. Мелисанда попросила оказать ей услугу, чтобы свести счеты за один неудачный план. Я думал, ты погибла среди скальдов. Как бы то ни было, твой господин умер не по моей воле, ангуиссетта .

– Так мне и дали понять, – спокойно сказала я, хотя поджилки дрожали.

Он приподнял светлые брови:

– Так ты пришла не за местью? Тогда зачем? – Д’Эгльмор окинул взглядом сжимавшееся вокруг нас кольцо круитов. – Ты привела пиктов? Зачем? – Я уловила момент, когда он наконец связал одно с другим. – Делоне. Вот что они с адмиралом замышляли.

– Милорд. – Мне стоило больших усилий сохранять голос спокойным, а взгляд – прямым. – Это армия круарха Альбы и Гислена де Сомервилля. Мы пришли предложить вам выбрать себе смерть.

Люди д’Эгльмора тут же сжали рукояти мечей, несмотря на то, что были в меньшинстве. Герцог невозмутимо поднял руку, останавливая их.

– Что?

– Вы покойник, Кильберхаар. – Увидев, как он побледнел, услышав прозвище, данное ему скальдами, я обрадовалась. – Ангелийцы никогда не забудут вам предательства, навлекшего на нашу землю нашествие варваров. А Вальдемар Селиг попросту провел вас, милорд. С самого начала он не собирался оставлять вас в живых, одержав победу. Он отлично знает, что предавший однажды, предаст не единожды, и ему достанет мудрости не держать при себе меч, способный вонзиться в спину. Я хорошо изучила Селига теми долгими зимними ночами, которые по вашей милости провела в его постели. Не сомневайтесь, вы – покойник при любом исходе войны. Но мы предлагаем вам возможность умереть с честью, стяжав лавры спасителя родной земли.

Исидор д’Эгльмор вскинул голову и горящими глазами уставился на меня.

– И такой вот будущностью ты надеешься меня прельстить, ангуиссетта ?

– Я Федра но Делоне, – тихо ответила я, – и да, я уверена, что такой исход для вас самый лучший, милорд. Ведь если вы отвергнете это предложение и Селиг победит, Мелисанда Шахризай непременно станцует на вашей могиле.

В ту секунду лицо д’Эгльмора исказила гримаса ужаса, как у смертельно раненого, словно он вдруг почувствовал стальное жало в животе и услышал зов смерти. Глаза, сверкающие на застывшем лице, не отрывались от меня. Я разыграла свой козырь и угадала. Он не знал о предательстве Мелисанды.

– Мелисанда с Селигом заодно? – резко спросил он.

– Да, милорд. Я видела письмо, написанное ее рукой. Ее почерк мне хорошо знаком. – Я не смела отвести взгляд от герцога. – Какие бы услуги вы ей не оказали, благодарности можете не ждать.

Ругнувшись, он отвернулся и посмотрел на долину, где сгрудилась его армия. Рядом поскрипывала кожа и бряцала сталь – альбанцы переминались с ноги на ногу, выжидая. Гислен де Сомервилль стоял не шевелясь, как могучий дуб. Друстан задумчиво наблюдал за герцогом. Жослен держался рядом со мной, и я была рада его присутствию.

О чем думал Исидор д’Эгльмор мне неведомо.

– Я тот меч, что вы вонзите в сердце Селига, – наконец сказал он, по-прежнему стоя к нам спиной.

– Да, ваша светлость, – подхватил Гислен. – Меч Камаэля.

Д’Эгльмор сухо усмехнулся.

– Предатель нации станет ее спасителем.

Он застыл без движения, глядя на своих солдат. Они окружили наших парламентеров уже не ради охраны, а чтобы выспросить новости, которые наверняка давным-давно сюда не доходили. В конце концов камаэлиты тоже были ангелийцами, да и нет лучших рассказчиков, чем моряки, за исключением разве что тсыган и мендакантов. До нас донеслись взрывы смеха, когда Парни Федры затянули свою маршевую песню: «Хлещи нас до рубцов и ран…»

– Вы их накормите? – внезапно спросил д’Эгльмор. – Исандра обрубила наши поставки продовольствия, перекрыв все пути в Камлах.

– Да, – тихо ответил Гислен.

Тогда герцог развернулся и посмотрел ему в глаза.

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю объединить наши войска и ударить в спину армии скальдов, осаждающей Трой-ле-Мон. – Гислен слабо улыбнулся. – Хорошо бы добраться до самого Селига. Никто не просит тебя в одиночку бросаться на меч, кузен.

– Селиг мой. – Д’Эгльмор говорил спокойно, но его черные глаза сверкали. – Поклянись в этом, и ударим по рукам.

– Клянусь. – Гислен де Сомервилль посерьезнел. – Клянешься ли ты честью Камаэля и именем Благословенного Элуа, что будешь верен Исандре де ла Курсель?

– Я клянусь хранить верность чему угодно, что поможет уничтожить Мелисанду Шахризай, – отрезал Исидор д’Эгльмор.