Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Но Гиацинту я сказала правду. Пусть я и не умела вести дипломатических интриг, зато отлично знала, как распалить желание. Имонн поддавался медленно, в отличие от порывистой сестры будучи по натуре осторожным и неторопливым. В первую ночь он попытал удачи и проиграл и теперь остерегался приближаться к обрыву. А мне требовалась его безрассудность.

Прошел четвертый день, затем пятый. Грайне и Имонн то и дело кричали друг на друга, поддерживаемые своими сторонниками. На моих глазах завязалась драка между далриадами и круитами, когда на одного из людей Друстана напали трое новоприбывших в чертог гостей. Тогда-то я и увидела, почему Имонн отказался сразиться с Друстаном. Проигрывая в крепости телосложения, круитский воин дрался с невероятной ловкостью и проворством, успешно тесня нескольких кряжистых противников, пока не прибежал, прихрамывая, разъяренный Друстан, мгновенно разоруживший далриад голыми руками.

Пожалуй, дружно навалившись и пустив в ход клинки, они могли бы убить его, но не стали и пытаться, со страхом и уважением разглядывая синие воинские татуировки принца, рыжий плед и принадлежащую ему по праву золотую гривну круарха Альбы.

– Скажите им завтра, милорд, – обратилась я к Друстану, когда далриады с извинениями ретировались. – Не на совете, а после, когда в зале начнется общий пир. Скажите им о своем решении.

Взглянув на меня, он кивнул.

– Хорошо, я сделаю, как ты желаешь.

Итак, это случилось на шестой день.

Как и в предыдущие дни, окончательного решения принято не было, Близнецы по-прежнему громко спорили. Но они свято чтили законы гостеприимства и ничем не обделяли своих гостей. На пиру Друстан встал перед пылающим очагом и обратился к Грайне и Имонну.

– Владыки далриад, – с поклоном начал он, – вы милостиво предоставили кров и пищу мне и моим людям, за что я вам бесконечно благодарен. Но я дал клятву. – Он поднял правую руку, и в свете огня заблестел перстень Роланда де ла Курселя. – И должен ее исполнить или умереть, пытаясь. На принадлежащем мне по праву троне моего дяди сидит узурпатор, мой кузен-отцеубийца Маэлькон. Наверняка он старается укрепить свое положение. Так хватит терять время! Завтра я отправляюсь на восток, чтобы вернуть себе свое законное наследие. И если останусь в живых, дальше попробую пересечь Проливы.

В зале тут же воцарился знакомый бестолковый гомон. Я подождала, а затем пробралась к тронам Близнецов.

– О, владыки далриад, – почти пропела я с колен, – мы, ангелийцы, благодарим вас за отменное гостеприимство. Принц Друстан принял решение. Мы отчаливаем завтра, чтобы передать его слова нашей королеве.

Грайне царственно кивнула и отвела взгляд, скрывая веселые искорки в серо-зеленых глазах. Она наверняка догадывалась о моем плане – сама же дала мне ключ. Я поднялась с колен, присела в прощальном реверансе, сделавшем бы честь Дому Кактуса, распрямилась и начала отворачиваться от тронов.

– Подождите-ка! – запротестовал Имонн, хватая меня за плечо. – Миледи, вам необязательно так торопиться! Хотя бы… хотя бы выпейте со мной, хорошо? Вы не можете… – Он злобно покосился на сестру. – Мы же одинаковые, она и я, рождены из одной утробы! Вы не можете предпочесть кого-то одного!

– Милорд! – я возмущенно стряхнула его руку. – К чему вы меня принуждаете?! Я здесь королевский посол! Соблаговолите относиться ко мне соответственно моему рангу.

– Я никогда не принуждал женщину! – рявкнул он, отдергивая руку. – Но почему вы делаете такой однобокий выбор? Это же неправильно!

Я пожала плечами и спокойно объяснила:

– Милорд, как вы желаете ангелиек за их красоту, так мы ценим в иноземцах мужество и смелость, коих у вашей сестры в избытке.

– Думаешь, я не таков? – с каждым словом Имонн все больше свирепел. – Думаешь, мне не хватает смелости? Думаешь, моя сестра больше мужчина, чем я?!

Вокруг нас начала собираться толпа. Жослен ловко протиснулся ко мне. Почувствовав за спиной его ободряющее присутствие, я воззрилась на Имонна и с бесстрастным лицом снова пожала плечами:

– Зачем мне что-то выдумывать, милорд? Ваши действия говорят сами за себя.

– Причем громче, чем тебе кажется, Имонн, – насмешливо вмешалась Грайне; в толпе раздались смешки. С побагровевшим от гнева лицом он развернулся к сестре, сжав кулаки. Грайне ответила ему спокойным взглядом и изогнула брови: – Ты, братишка, сам постелил себе постель, где никому другому нет места, неужели вдруг разонравилось лежать в ней одному?