Анна Орлова - Протокол вскрытия

Бравый инспектор смотрел на него, как ребенок на вылезшего из-под кровати буку. Разве что маленький мальчик обнимал бы плюшевого пингвина, а не револьвер.

— Эринг, — Он не ответил, и я повторила громче: — Эринг!

— Что? — глухо откликнулся он, не отрывая взгляда от загадочного призрака.

— Очнись! — хотелось фигурно нарезать ломтиками всех, кто не давал поспать.

Это просто розыгрыш, только более изощренный. Я встала и шагнула между призраком и Эрингом. Вынула из кармана нож, кольнула палец и начертила прямо в воздухе три символа.

Проклятье, что я делаю?

— Руны на роге режу, кровь моя их окрасит. Рунами каждое слово врезано будет крепко. С гостем своим незваным нынче поговорю я, только на пользу ль будет слово, что мертвый скажет? 21 21 «Руны на роге режу… С гостем своим незваным нынче поговорю я, только на пользу ль будет слово, что мертвый скажет?» Перефраз отрывка из «Саги об Эгиле Скаллагримсоне». В оригинале: «Руны на роге режу… Брагу девы веселой выпью, коль захочу я, только на пользу ль будет брага, что Бард мне налил?»

Едва я успела договорить, как раздался мерзкий звук, напоминающий скрежет ножа по стеклу, а призрак завертелся смерчем — и сгинул, без следа растворившись в предутренней мути.

Я оглянулась на приятеля. Колени позорно дрожали, а в горле застыл противный ком. Неужели это на самом деле? Тьфу, что-то я расклеилась.

Эринг по-прежнему смотрел в одну точку, бледен и недвижим. На зов он не откликался, на раздражители не реагировал. Тоже мне, защитник!

— За что?! — возопил приятель, прижимая руку к красному отпечатку моей ладони на щеке.

— Извини, — формально сказала я, стараясь не показать, с каким удовольствием влепила ему пощечину.

— Я же мог тебя застрелить! — продолжал разоряться он.

— Да? — я скептически подняла бровь.

Эринг смутился и спрятал револьвер за спину. Вмазать кому-нибудь по физиономии он всегда не прочь, а вот стрелять не любил.

— Ну вот, а ты не верила в призраков! — нашелся он.

— И теперь не верю, — дернула плечом я.

— Сама же видела! — Эринг подошел к окну и подергал запертые на ночь ставни. Щеколда держала крепко. Пришлось повозиться, чтобы распахнуть створки.

— Вовсе нет! — отрезала я. — Это мог быть розыгрыш или галлюцинация.

— Не поверишь в реальность, пока не пощупаешь? — тон Эринга был почти сочувствующим.

— Пока не вскрою, — поправила я.

— Ну-ну, — проговорил он, потрепав меня по плечу. — Ладно, что теперь делать будем?

Я заставила себя глубоко вздохнуть. Эринга не переделаешь, не стоит и пытаться. Так какой смысл ссориться?

— Давай поищем кофе? — предложила я примирительно. — Надеюсь, у госпожи Анхильд он найдется. А потом я надеру уши йотунским 22 22 Йотун — в германо-скандинавской мифологии — великан, один вечных противников богов. «К йотуну» примерно соответствует нашему «К черту», а «йотунский» — «чертов». шутникам!

— Регина! — он нахмурил брови. — Не ругайся, ты же дама.

— Хм, — только и сказала я.

Жаль, что он не знаком с моей тетей Хельгой.

«Регина, детка, — говорила она, выдыхая табачный дым ровными колечками, — у тебя крайне скудный лексикон!»

И выдавала тираду, после которой мне оставалось лишь посыпать голову пеплом.

На кухне госпожи Анхильд нашелся и кофе, и дорогой тростниковый сахар, и немалый выбор специй.

Пока приятель колдовал у плиты, я клевала носом над тарелкой с остатками вчерашнего ужина. Чего у Эринга не отнять — он отлично готовил и не считал это зазорным.

Амунди нам не мешал. Он не пил кофе, обходясь чуть теплой водой с лимоном и медом. Утреннюю порцию сего дивного напитка он уже употребил и теперь разминался на свежем воздухе. Надо думать, девицы уже сбежались поглазеть со всей округи, несмотря на ранний час. Даже я временами косилась в окно, любуясь рельефной мускулатурой констебля.

— Регина! — Эринг со стуком поставил передо мной чашку. В голосе его звучало некоторое раздражение.

— А? — откликнулась я, принюхиваясь к ароматному пару. Констебль тем временем принялся делать повороты корпуса, и на некоторое время о кофе я позабыла…

— Хватит глазеть на Амунди! — повысил голос Эринг.

Я усмехнулась, взглянув на него. Как же, любуются не им, таким замечательным и великолепным!

— Я не прочь поглазеть и на тебя, — проговорила я, отпив кофе. — Не хочешь размяться?

Чуть поморщилась (вечно Эринг переслащивает!) и протянула руку за печеньем.