Ирина Эльба - Драгоценная

— В качестве рабынь? — взвизгнул у меня на руках комочек шерсти.

— В качестве любимых и оберегаемых наложниц, обладающих ценным даром.

— И каким же даром обладает леди Каталина? — Я не смогла остаться в стороне от столь любопытного диалога. Но, судя по взгляду, шейх не понял, о ком я веду речь, и пришлось освежить его память: — Я говорю о той несчастной девушке, которая покинула эту не в меру гостеприимную обитель вместе с нами в предыдущий визит.

Усмехнувшись моим аккуратным и деликатным выражениям, Лабим ненадолго задумался, покатывая по стенкам напиток в своей пиале.

— Ладно, судя по всему, второй раз эта птичка уже не попадет в мои силки, а значит, рассказав, я ничего не теряю. У этой девушки несравненный голос. Есть у одного из далеких южных султанов талантливый маг, так вот если бы он с ней поработал, она многого бы добилась одной лишь силой своего голоса. Ее пение смогло бы убить или возродить к жизни. Такие певчие птицы встречаются крайне редко. — Лабим залпом опрокинул в себя напиток и закончил слегка трагичным тоном: — А у вас она растеряет свой талант, даже не узнав его силы.

В установившейся тишине особенно неожиданно прозвучал горький всхлип, затем еще один, и после этого морская свинка разразилась пищащими рыданиями. Все присутствующие всполошились не на шутку, уж больно горестно сокрушалась моя маленькая дуэнья. Я попыталась было для успокоения напоить ее водой, но не рассчитала размеры посуды, кто-то в суете толкнул руку, и полная чашка воды вылилась на бедное животное. Мы застыли в ожидании реакции, и только капли с мерным стуком стекали с мокрой шерстки на пол.

— Уи-и-и-и, — заверещала тетя Аршисса.

Спрыгнув с моих рук, зверек забегал по столу, разбрызгивая капли в разные стороны и не переставая верещать. Когда она пошла уже на третий круг, шейх сделал изящный выпад и подхватил свинку цепкими пальцами, попутно обернув невесть откуда взявшимся шарфом. Очень дорогим, кстати, шарфом.

— Тихо-тихо, моя прелесть. — Он принялся вытирать мокрую шерстку. — А ты еще хотела от меня сбежать, глупенькая. И к кому? К этим развязным морякам, которые даже понятия не имеют о правилах приличия.

Я притихла, ожидая, когда тетя окончательно успокоится, и заодно наблюдая за поведением этого противоречивого и непоследовательного мужчины. Продавать в рабство молодых талантливых девушек и при этом с таким трепетом вытирать пухленькую морскую свинку… Я не могла этого понять.

— Завтра мы пойдем с тобой в храм Извечных, — продолжал тем временем тихо успокаивать свою незваную гостью Лабим, — принесем им дары и узнаем, как вернуть тебе прежнее тело.

Тетушка Аршисса заголосила пуще прежнего, так что даже у меня стали слезы на глаза наворачиваться. Но тут свинка выпуталась из импровизированного полотенца и, забравшись в широкий рукав одеяния шейха, поползла вверх — к плечу. Угомонилась она, лишь развалившись у работорговца на плечах. Положив грустную мордочку на сложенные лапки, обвела свою спасательную команду мрачным взглядом. Все-таки, несмотря на чужое тело, человеческие качества остались Аршиссе не чужды.

Я поймала себя на мысли, что принюхиваюсь — так ли сильно и неприятно все еще пахнет от нашего гостеприимного хозяина? А главное, как тетушка выносит в таком близком соседстве неимоверное благоухание? Не знаю, куда бы привели эти размышления, если бы меня не прервали.

— Боюсь, Извечные тут бессильны, — вздохнуло это прелестное создание.

— Ты так их прогневила, Арса? — Шейх поднял руку и почесал свинку за ушком. Не дожидаясь ее ответа, продолжил: — Я все равно найду способ вернуть тебе прежние формы, и больше ты…

— Себе сначала форму верни, — грубо перебила тетя. — А то страшно смотреть, во что ты превратился за эти годы. И не надо оправдываться.

Наглый «воротник» поднялся на лапки и сбежал с Лабима, направившись в мою сторону.

— Шейх Лабим Ибрам рао Мель-Сааби никогда ни перед кем не оправдывался! И не будет! — раздался звереющий рык. Глазки Лабима, и без того заплывшие, сузились в две щелки, лицо стало наливаться кровью.

— Ты бы так не нервничал, в твоем возрасте это вредно, — невозмутимо продолжила гнуть свою линию морская свинка, — кровь не к тем чреслам приливает.

Работорговец подскочил на свои маленькие ножки, сжал в кулаки толстые пальцы. Ноздри его так натужно раздувались, будто из них сейчас повалит дым.

— Вон! — прокричал во всю силу легких обиженный шейх.