Наталья Соколина - Констанца (СИ)

Тот вспыхнул, закричал: — никогда! Вы слышите, лорд Ален, никогда мужчины не будут присутствовать при родах! Я этого не допущу! Это вам не представление в театре, а тяжёлое и кровавое зрелище! Нечего вам нервировать девчонку, ей и так не сладко! — В спальне вскрикнула Констанца, и Его милость с грохотом захлопнул дверь под носом у Алена.

Тот, побелевший, с серыми губами, тяжело опустился на подвернувшийся пуфик. Леди Эмилия, нервно ломая пальцы, быстро ходила по гостиной. Лишь лорд Касилис спокойно сидел на диване у окна.

Схватки слились в одну сплошную боль, разрывающую тело. Констанца пыталась терпеть, но крик так и рвался из груди. В какой-то момент, открыв глаза, она увидела сидящего у постели лорда Викториана. Он аккуратно вытирал салфеткой пот и слёзы на её лице. Встретившись с ней взглядом, улыбнулся: — всё идёт хорошо, Констанца, твой малыш вот-вот увидит свет. Вот, выпей немного вина, оно придаст тебе сил, — он приподнял её голову вместе с подушкой и поднёс к губам бокал с красным сладким вином. Она уже не обращала внимания, что лежит с широко раздвинутыми ногами, с задранной до пояса рубашкой. Краем сознания отметила, что его большие белые, чисто вымытые руки осторожно исследуют её тело. Она почувствовала, как лекарь ввёл два пальца в её лоно, но больно не было.

Крики прекратились, и люди в гостиной напряжённо прислушались. И, вот оно — слабый писк младенца оповестил о рождении новой жизни.

Леди Эмилия без сил упала в кресло, лорд Касилис выпрямился, глядя на закрытую дверь, а Ален решительно потянул за ручку: лорд Викториан спокойно мыл в тазу окровавленные руки, укрытая простынёй бледная обессиленная Констанца, со спутанными, влажными волосами слабо улыбалась ему с кровати, а на небольшом столике у окна служанка пеленала попискивающего младенца.

Лекарь с улыбкой обернулся к Алену: — Ваша милость, поздравляю вас с рождением дочери!

****

Войдя в дом, Констанца торопливо поднялась в детскую. Лиззи, немного подросшая, с пухлыми ручками и ножками, весело лепетала что-то своё лёжа на диване, под присмотром бдительной няни. Рядом, на корточках, сидел Ален. Девочка крепко держала отца за палец, а он осторожно поглаживал ножки, животик, тонкие волосики на головке, ласково и негромко разговаривая с ней. Они оба были абсолютно счастливы, и Констанца задержалась у дверей, не желая им мешать. Ален поднял голову, мягко улыбнулся: — мама говорит, что Лиззи очень похожа на их с отцом дочь, — Констанца поняла. Он говорил о своей, умершей в младенчестве сестре. Леди Эмилия, тяжело пережившая её смерть, увидела те, родные черты, в крохотной внучке, которую любила без памяти.

Констанца присела на диван, расстёгивая лиф специально сшитого для удобства кормления платья. Няня подала ей дочь, которая нетерпеливо сучила ножками и сразу же припала к груди, торопливо глотая и захлёбываясь. Ален погладил пальцем пухлую, как будто перевитую у запястья ниточкой ручонку. Дочь оторвалась от груди и, повернув голову, беззубо заулыбалась. — Не мешай, Ален! — Строго сказала Констанца, — пусть ест, потом поиграете.

— Ваша милость! Ваша милость! — Опрятно одетый подросток бежал по дорожке сада навстречу Констанце, — там два лорда спрашивают Его милость!

Передав Лиззи на руки няне, Констанца торопливо встала со скамейки. Сегодня девочке исполнялось два года. Гостей не ждали, лишь обещали подъехать родители Алена, да лорд Касилис. Лорд Викториан тоже хотел побывать у них, если позволят его больные. Неизвестные люди насторожили её.

Она на ходу осмотрела себя: кажется, Лиззи не испачкала её. Дочь всё утро играла на лужайке со щенком неизвестной породы, подаренным ей отцом, потом они с няней ходили собирать крупные спелые ягоды клубники, некоторые из них давились, пачкая ручки и щёчки, а затем подошёл пятилетний внук садовника и стал учить маленькую Её милость выбирать из лунки под кустом жимолости красных дождевых червей для рыбалки. Но тут Лиззи обнаружила, что очень устала. Она подошла к маме и попросилась на ручки. Да так и уснула, положив черноволосую головку матери на плечо.

****

Теперь Констанца торопилась к нежданным гостям, на ходу поправляя кокетливую кружевную шляпу, бросающую лёгкую ажурную тень на её лицо. Она провела руками по бёдрам, расправляя складки простого летнего платья из батиста цвета сливочного масла. Чуть-чуть помято, но, хвала Всеблагому, Лиззи нигде не оставила ягодных пятен. Скорей бы приехал Ален! Он был в соседней деревне, всего-то в полутора роенах от дома. Там староста, недавно назначенный Его милостью, развернул кипучую деятельность. Он решил, что деревня займётся разведением гусей, благо, река, то-бишь Жемчужный Ручей, протекала неподалёку. Ален поддерживал начинание и поехал передать старосте небольшую сумму денег для покупки породистых птиц.