Виктория Карелова - Академия Истины

Безудержный заливистый смех раскатился под сводами зала, эхом замирая где-то в вышине. Победитель резко развернулся и легким шагом направился прямо ко мне, сияя белозубой улыбкой и стряхивая со смертоносного оружия алые капли. Сердце мое сжалось от ужаса, в горле застрял беззвучный крик. Я хотела бежать, но ноги словно приросли к мозаичному паркету.

А мужчина неумолимо приближался, продолжая веселиться. Я же не могла отвести взгляда от его бездонных темных глаз, в которых вспыхивали искры силы. Глаз цвета ночного неба.

Резким рывком я села на кровати, пытаясь рукой удержать так и рвущееся из груди сердце. Липкий пот покрывал лоб и спину, а странные глаза убийцы, кажется, продолжали наблюдать за мной. Раскатистый смех навязчиво звучал в ушах. Чтобы окончательно очухаться от ночного наваждения, пришлось хорошенько потрясти головой.

Откинув одеяло, я медленно встала и подошла к окну: над крышами Академии поднималось солнышко, заливая все вокруг прозрачным чистым светом, какой бывает лишь ранним утром на излете лета. От стекла отчетливо веяло холодком, и я с наслаждением прижалась лбом к окошку. При свете нового дня ночные страхи отступили. Приснится же такое! И ведь не видела раньше никогда шпажных поединков, откуда только сон такой взялся! Нет, у отца, конечно, шпага была: он все же дворянин, хоть и беспоместный, но надевал папенька ее, только отправляясь на ярмарку, а так она на стене висела — не на охоту ж ходить с такой тыкалкой.

Окончательно прогнав остатки сна, я решила ополоснуться. В мыльне все было непривычным и неудобным, кое-как сумела помыться, стараясь не замочить косу.

Платье и вчерашняя рубаха и впрямь оказались свежими, будто только что из-под утюга, а еще еле уловимо пахли лавандой. Я зарылась носом в складки материи, вспоминая, как матушка раскладывает по сундукам хрупкие веточки высушенной травки. Неистово захотелось обратно домой, аж глаза защипало. Вот выучусь и обязательно куплю хороший портальный амулет, чтобы как можно чаще навещать родных.

Заняться пока было нечем, мамашу Гурдан тревожить в такую рань не хотелось (кто знает, когда тут принято просыпаться, вон, на дворе еще никого не видать), так что я вытащила из саквояжа коклюшки и валик да примостилась с ними у изголовья кровати. Было не особо удобно, так как подставка в саквояж не влезла. Ничего, авось разживусь новой со временем. А сейчас мне очень уж хотелось переплести в одном узоре кленовые листья с яблоневым цветом — как первое впечатление от Академии Веритас.

Вниз спустилась, когда с улицы стали доноситься голоса. Оказалось, что поздно вечером в Яблоневое общежитие заселилась еще одна девушка, но ее комната была на втором этаже. Поинтересовалась у вериты Гурдан, как тут определяют время, получила в ответ сочувственный взгляд и странную круглую штучку. Как я поняла, это что-то вроде ходиков, которые были у многих деревенских жителей, только совсем маленькие да без кукушки. Нам на заимке о наступлении утра сообщали птицы за окном, с ними не проспишь, так что ходиков мы не держали. А здесь вместо птичьих трелей должен был звенеть звонок. Главное, не забывать с вечера выставлять время побудки. Поблагодарив кастеляншу за нежданный подарок, я сходила поутренять. Народу в столовой заметно прибавилось, но все равно большинство столов еще пустовали.

После завтрака желающие посетить рыночную площадь собрались во дворе. Было нас не так уж и много, в основном — юноши, но и несколько девушек тоже пришли. Я заметила по торчащим из-под мантий частям нарядов, что фасон платьев был примерно такой же, как у меня, разве что расцветка поярче. Все мы держались несколько настороженно, лишь трое ребят без мантий вовсю болтали между собой. Наверное, были знакомы еще до поступления в Академию.

Пока я разглядывала присутствующих, к нам подошел молодой человек в бордовом плаще с черным капюшоном. Быстро вспомнив, что это учащийся третьей ступени, я перевела взгляд на его лицо и поразилась: такого красивого парня мне еще видеть не доводилось. Он выглядел совсем юным, даже моложе нас, хотя ему никак не могло быть меньше двадцати двух лет. Густые каштановые волосы блестели на солнце и легкими волнами спадали на плечи юноши. Огромные карие глаза с длиннющими черными ресницами скорее пристали бы девице. Лицо было на удивление гладко выбрито, хотя обычно дворяне предпочитали носить если не ухоженную бородку, то усы. Полные губы изгибались в приятнейшей улыбке, да и весь вид молодого человека просто светился радушием и добротой. Истинник был высок, худощав и подвижен, на боку у него висела шпага, при взгляде на которую я едва заметно вздрогнула, припомнив ночной кошмар. Единственное, что меня смутило в облике юноши, — странные штаны в обтяжку, но я еще ничего не знала о столичной мужской моде.