Сергей Обатуров - Проводник [СИ]

Неожиданно для себя обнаружил, что я могу расслабиться и никуда не нужно бежать, кого-то лечить. Можно было вернуться к той идее, которую я предложил всему баронству, подняться на новый уровень. Струганные доски, вещь хорошая, но дорогая, красивая посуда была бы более весомым аргументом. Королю ведь не дашь взятку досками, а вот подарить его Величеству красивый набор посуды, многого стоит. Эти мысли направили меня в гильдию гончаров, хотя очень хотелось навестить кузнецов, ведь большая часть привезенного сюда инструмента предназначались для обработки металла. Чуть меньшее количество, для работы с деревом, а вот для производства посуды я не привез ничего, кроме нескольких случайно захваченных с Земли образцов.

Когда я пожал руки всем мастерам гончарного цеха, подмастерьев ко мне даже не подпустили, и, наконец, добрался до склада с готовой продукцией, то моя челюсть упала вниз. Я даже представить себе не мог, что получится у новоявленных мастеров. Да, еще немного, и они приблизятся к простейшей посуде, изготавливаемой на Земле. Вообще, давно замечено, что народы, которые считали отсталыми, при контакте с более развитой цивилизацией, как губка впитывают все новое, и очень четко выявляют, чему отдать предпочтение.

Посуда была очень качественно сделана, она была чисто белая. Стопки напоминали наши склады посуды для столовых или ресторанов. Меня поразило, что они научились отбеливать ту глину, что мы добывали в нашей долине, но все оказалось гораздо прозаичнее, просто малыши, которые помогали взрослым добывать глину для гончаров, наткнулись на залежи глины, немного отличной от той, которой пользовался весь цех. Видимо то, что гончарные изделия получались белыми, понравилось всем и гончары безоговорочно перешли на новый материал. Я открыл было рот, чтобы посоветовать разукрасить такую посуду и покрыть ее глазурью, делать которую я совершенно не умел, но вовремя закрыл его. Ну, что я могу предложить им в этом плане?. Моя память подкидывала, что глазурь, это стекловидная масса, которой покрывают посуду и еще раз обжигают в печи.

Но, до глазури дело не дошло. Я недооценил цепкость разума аборигенов. Это была не глазурь, а какой-то растительный сок, но эффект от его применения превзошел все, что я мог только ожидать. Мне показали, как сок одного из растений, тягучий как мед, окрашивает белую посуду в синий, фиолетовый и даже в красный цвет. Все зависело от времени контакта посуды с этим соком, но самое интересное, что после термообработки сок застывал не хуже, чем наша глазурь. Как много неизвестного и интересного в мире растений. Я осмотрел следующий склад, где хранилась расписанная посуда, покрытая тонким защитным слоем. Вот теперь я действительно поверил, что наша идея с герцогством имеет право на существование, и не только на существование самой идеи, но и на практическую реализацию нашего плана. Теперь дело было за малым, нужно было выбрать самый красивый комплект посуды и упаковать его так, как упаковывают у нас на Земле или удастся сделать упаковку так, как это делают местные. Хоть я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь, кому-нибудь, что-нибудь дарил, тем более в упаковке. Но после расспросов оказалось, что раз в год все делают друг другу подарки. Это День Возрождения, когда в этом мире прорастают первые цветы, причем настолько невзрачные, что я их сразу заочно полюбил, ведь я уже знал, что такое красивый цветок в этом мире. Упаковку делали из огромных листьев, отдаленно напоминающих лопух. Некоторые умельцы умудрялись складывать лист так, что подарок внутри получался как бы в коробочке. Потом лист выставлялся под лучи светила и через несколько часов высыхал так, что действительно, напоминал коробку. Правда, чтобы достать подарок, приходилось разламывать сам лист, но, все равно, остатки листа не выбрасывали, а хранили, как и сам подарок. Мои мысли заметались под темечком. Вот! Вот оно! То, что нужно! Я кинулся к мастерам, работающим с деревом. После нескольких десятков минут спора мы остановились на том, что они делают деревянную форму, состоящую из двух частей, нижней, и верхней, которые входят одна в другую с большим зазором. Мастеровые пытались объяснить мне, что они сделают все так, что формы будут входить друг в друга очень плотно, есть у них такой опыт, но мне нужно было обратное, так что крики и споры касались именно этого момента. Я, в глазах этих людей, был великим мастером, и они очень хотели мне угодить и показать, на что они способны.