Джейкоб Грей: Месть белой вдовы

– Признаю свою ошибку. Заходите внутрь, живее.

Обстановка офиса отличалась старомодным изяществом, деревянные конторки украшали бронзовые насечки, а на стене масляными красками была написана большая причудливая фреска. В воздухе стоял запах воска для натирания пола, и единственным звуком было шарканье ног, когда сотрудники мистера Пиквика спешно выходили из своих кабинетов.

– Как мы запрем двери? – спросил Кар, глядя на стеклянные панели на входе.

– Слева внизу есть переключатель, – сказал мистер Пиквик.

Кар нашел кнопку под прозрачной пластиковой крышкой и нажал ее. Толстые стеклянные двери тут же сомкнулись.

– Стекло пуленепробиваемое, – заметил мистер Пиквик.

– Позвони в полицию по горячей линии, – сказал Крамб.

Только мистер Пиквик снял трубку стоявшего на конторке телефона, как перед банком резко затормозила машина. Кар вздрогнул – он узнал стриженного бобриком водителя с мускулистыми руками, посиневшими от тюремных татуировок. Лагман. Глаза преступника широко раскрылись, когда он наклонился вперед, чтобы заглянуть в банк, и встретился взглядом с Каром. Лагман криво усмехнулся. Кар схватился за рукоятку меча.

Задние двери вэна распахнулись, и оттуда выпрыгнула бритая женщина с проколотой губой. Кар видел ее раньше, во время сражения на крыше. Она поманила к себе нечто , находившееся в машине.

Вэн просел, когда из него показалась гигантская голова. Огромный бизон шумно принюхался, после чего сошел на тротуар. От его мощного вида у Кара задрожали колени – копыта бизона были размером с обеденную тарелку. Чудовищная голова повернулась в их сторону и издала гортанный рев, изо рта закапала тягучая слюна.

– Надеюсь, двери еще и бизононепробиваемые? – спросил побледневший Крамб. Все застыли как вкопанные, а огромное чудище медленно поднималось по ступеням, шумно дыша трепещущими ноздрями.

Лагман вышел из машины, за ним по пятам шла большая изящная черная кошка. Преступник оглядел улицу, затем вновь посмотрел Кару прямо в глаза. Он сложил руки вместе будто в молитве, затем резко развел их, и его губы произнесли «Открой двери». Кар покачал головой.

Бритая женщина дала команду бизону, и тот со страшным треском врезался головой в стекло.

Все отпрыгнули назад. Двери задрожали, но выдержали. Бизон отступил на пару шагов, а затем ударил снова. Стекло не разбилось, но металлические дверные петли погнулись.

– Видимо, кто-то перерезал провод, – сообщил мистер Пиквик, сжимая в дрожащих руках телефонную трубку. – Нет сигнала. У кого-нибудь есть сотовый?

Крамб покачал головой.

Сердце Кара упало. Но он отбросил страхи и мысленно призвал своих воронов. Сжав кулаки, он приказал птицам лететь к нему.

Сквозь стекло он видел, как черное облако устремляется вниз с соседних зданий.

Атакуйте бизона! Одна стая воронов набросилась на зверя, в то время как другая, выставив вперед когти, напала на женщину. Должно быть, ее связь с бизоном ослабла, когда Бестия попыталась отбиться от птиц, потому что зверь неуверенно шагнул назад и ударился о машину.

Размахивая кувалдой, из облака воронов вынырнул Лагман. Поднявшись по ступеням, он обрушил ее на стеклянные двери. Эхо удара разнеслось по всему банку, отчего Пиквик подпрыгнул на месте. Лагман шагнул назад и вновь размахнулся, вложив все силы в новый удар. По стеклу побежали трещины. Тут в бой вступили голуби Крамба, набросившись на Лагмана, когда тот вновь поднял кувалду. Он пытался стряхнуть их с себя, но на него налетали все новые и новые птицы. Лагман выронил кувалду и бросился назад в машину – прихватив с собой свою помощницу, он захлопнул двери вэна.

– Слава богу, – выдохнул Пиквик. – Мы… Все кончено?

Из-за треснувших стеклянных дверей приглушенно доносилось мычание бизона. Лагман и вторая Бестия были в заперты в машине, окруженной воронами и голубями, в их взглядах читалась холодная ярость. Теперь уж наверняка кто-нибудь из людей на улице вызвал полицию.

Но сердце Кара билось по-прежнему часто. Неужели все так просто?

– Мы справились, – улыбнулся Крамб.

– Не совсем, – растягивая слова, произнес знакомый манерный голос.

Кар вздрогнул и обернулся. Масляная фреска на стене пришла в движение, и мир в глазах Кара на миг подернулся рябью. А затем на фоне фрески возник силуэт мужчины, его костюм какое-то время мерцал перед тем, как стать светло-кремовым. Мистер Шелк, Говорящий-с-мотыльками, собственной персоной. В знак приветствия он приподнял свою широкополую шляпу.