Блейк Чарлтон: Чарослов

Боанн расправила плечи и заговорила — громко, словно обращаясь к невидимой аудитории:

— Никодимус Марка сразил демоническое существо по имени Фелрус. Как оказалось, сей юноша является прямым наследником древнего правящего рода. Он изучил пророчества и познал истину. Может, он и обладает силами Буревестника, но это не значит, что он обязан служить делу Разобщения. Я, речная богиня Боанн, ручаюсь за него и клянусь оказать посильную помощь в борьбе против демона Тайфона…

Хотя столь формальная речь богини и встревожила Нико, он вздохнул с облегчением, увидев, что нос и плечо Шеннона перестали кровоточить. Баюкая Азуру, старик пускай и с трудом, но поднялся на ноги.

— Нико, — шепнула Боанн, — Каталог за твоей спиной.

Нико поднял книгу.

Богиня обвела взором темную пещеру.

— Почтенная стражница, какую часть моей речи вы успели услышать?

Из темноты выступила магистр Амади Океке. На бледном лбу стражницы вздулся синяк.

— Все, от начала до конца, богиня.

Боанн смерила женщину кристально-ясным взглядом.

— Значит, вам ясно, что Никодимус не разрушитель?

Глаза Амади расширились.

— Простите меня, богиня. Мое понимание пророчества далеко от совершенства. Позвольте, я отведу Никодимуса обратно в академию и объясню остальным, что здесь случилось.

Боанн рассмеялась.

— Никодимус не может вернуться: вы собственными руками разожгли огонь антипророчества, и теперь все волшебники трясутся от страха при одном упоминании его имени. — Глаза богини ярко сверкнули.

Амади отступила.

— Но, богиня… я…

— Вы должны исправить вред, который причинили. Возвращайтесь в академию и доложите обо всем, что здесь произошло. Но даже не думайте толковать пророчество Эразмуса или антипророчество. Вы станете нашими глазами и ушами внутри ордена Нуминуса.

Амади сделала глубокий вдох.

— Богиня, мне же никто не поверит. Единственный способ подтвердить мои слова — привести Никодимуса и вас.

Боанн тряхнула копной похожих на речные струи волос, расплескав по плечам водопад белоснежных прядей.

— Тело Фелруса послужит уликой. Дейдре упоминать не стоит. А насчет Никодимуса и Шеннона скажите, мол, погибли, сражаясь с Тайфоном. Если спросят, куда подевались тела, объясните, что демон скинул их с Веретенного моста в пропасть. Будем надеяться, ваш рассказ удовлетворит стражников, хотя бы на некоторое время.

Амади взглянула на тело Фелруса и покорно кивнула:

— Воля ваша, богиня.

— Госпожа Океке, — робко подал голос Нико, — вам что-нибудь известно о судьбе Простака Джона? Это мой товарищ, какограф. Он выжил?

Стражница нахмурилась.

— Он жив. Кстати, он меня сюда и привел. Мы оставили его ждать на площадке моста.

Нико с облегчением выдохнул.

— Наверное, волшебники не знают, что с ним сотворил Тайфон.

Амади сощурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Нико рассказал, как Тайфон изувечил мозг Джона при помощи высшего заклинания. Затем заглянул стражнице в глаза и произнес:

— Если кто-нибудь узнает, на Джоне до конца жизни будет стоять клеймо приспешника демонов.

— Понимаю, — сказала Амади, отбрасывая локон с бледного лица. — Я ценю, что он решился привести меня сюда. Я сберегу его тайну.

Нико изучил ее бесстрастное лицо, а затем кивнул:

— Благодарю вас, магистр. — Он отвесил легкий поклон. — Скажите Джону, что мне жаль…

— Никодимус, — мягко вклинилась Боанн, — Джон, как и остальные, должен поверить в вашу с Шенноном смерть.

Нико хотел было возразить, но увидел Шеннона и передумал. Старик стоял за плечом у богини с Азурой в руке и качал головой.

— Хорошо, — ответил Нико и вновь поклонился Амади. — Спасибо, магистр.

Суровый взгляд стражницы смягчился. Она обвела рукой ночное небо.

— Я вижу новые вспышки заклинаний. Скоро сюда сбежится вся академия.

Золотистый свет над Веретенным мостом не угасал. Стражница была права.

— Уходим, — объявила богиня. — Нико, захвати то, что осталось от моего ковчега. — Она указала жестом в глубь горы.

Нико только теперь заметил, что огромный обелиск расколот на куски. Большая часть камня обратилась в пыль — уцелел один-единственный обломок, размером с кошку. Чарослов подошел к этому миниатюрному ковчегу и взял обелиск на руки. На камне по-прежнему красовались три вертикальные волнистые линии.

Когда Боанн заговорила снова, ее голос стал плавным и тягучим — казалось, она не произносит слова, а поет.

— Идемте, Нико и Шеннон, мы отправляемся в горы, подземными тропами кобольдов. Я знаю дорогу в уединенный райский уголок. Там мы залечим раны и разработаем план, как спасти Дейдре и вернуть изумруд.