Пол Томпсон - Судьба

«Озеро Планчета».

Тихое предложение Таранаса было встречено единогласным одобрением. Кериан подумала, что это достойная дань отважному эльфу, отдавшему в пустыне жизнь ради спасения нации.

Озеро Планчета было широким и имело форму почки, с длинной осью, протянувшейся с севера на юг. Пока они шли вдоль кромки берега, мимо спланировала стая гусей. В считанные минуты сотня птиц села, энергично гогоча.

Даже Квалинести во времена своего расцвета не был так богат, так щедр. Хотя над долиной была еще полная ночь, она кишела животным миром. Эльфы прошли мимо облака пчел, роящихся у открытой трещины в земле. Перед ними через тропу скользили змеи. Стрекотали сверчки и блестели густые облака светлячков. Пересекая небольшую рощицу, они окунулись в сладкий аромат яблок. Деревья гнулись под тяжестью фруктов, какие росли в Хило и Эрготе, абсолютно спелые, но зеленые, как листья. Даже Кериан не оставалось ничего лучше, кроме как последовать примеру своих товарищей и задержаться достаточно надолго, чтобы наполнить обе руки блестящими фруктами.

Фаваронас откусил яблоко и довольно рассмеялся от его вкуса. По его подбородку стекал сок. Гитантас, хотя и не попробовавший фрукт, тоже принялся смеяться. Их совместное веселье длилось так долго, что Робин с Таранасом уставились на них. Гитантас беспомощно пожал плечами.

«Не знаю», — сказал он, на его лице все еще расплывалась широкая улыбка. — «Просто ощущение, словно мы вернулись к истоку мира!»

Таранас ответил улыбкой осторожного воина. Неожиданно на лице Робина появилась свежая кривая ухмылка. Внезапно все четверо рассмеялись, радость одного провоцировала новый приступ веселья у остальных.

«В путь!»

Резкий голос Львицы привел их в чувство. Смущенный Таранас подтолкнул Фаваронаса, а Гитантас с Робином ускорили отстающие шаги.

«Очень странно. Я был как пьян», — признался Робин, и остальные согласились.

«Возможно, это еще один эффект преображения долины», — предположил Фаваронас.

К тому времени, как занялась заря, земля стала менее заполонена подлеском. Открытые площадки покрывал буйный ковер травы по колено. Они находились близко к центру долины, и Кериан пустилась бежать, сбрасывая замедлявшую ее амуницию. Она поднялась на невысокий холмик и остановилась.

Под ней лежала круглая каменная платформа в сердце долины. Огромный диск разрезала широкая трещина. Слева, на южной стороне, располагался лагерь эльфов. Большинство из палаток лежали. Некоторые были уничтожены огнем, и тонкие струйки дыма все еще вились к небу.

Прибыли ее четыре товарища. Испуганно обозревая эту сцену, Таранас сказал, — «Они должны были выжить!»

Кериан уже бежала с холма. Она не останавливаясь покрыла последнюю милю. Обнаружив, что лагерь был пуст, она направилась на открытое место на западной стороне, где они с Гилтасом отпугнули призрачную массу. Ее догадка оказалась волнующе верной. Эльфийская нация была там, сидя на траве и выглядя довольно изумленно, но живая и здоровая.

Высокая фигура Хамарамиса на коне притянула Кериан. Она маневрировала сквозь толпу, направляясь прямо к нему. С генералом выстроился отряд воинов. Они расступились перед ней.

На земле стоял паланкин. Вокруг него сидели носильщики, склонив головы к коленям. Сиденье было завешано темно-красным плащом.

После всей своей стремительной спешки, Кериан так резко остановилась, что едва не упала. Она не могла пошевельнуться. Ее ноги приросли к почве. Живот бурлил. Он не мог уйти. Не тогда, когда, наконец, целый мир ожил!

«Кресло пустое».

Знакомый голос словно удар молнии встряхнул ее. Она обернулась. Неподалеку стоял ее муж. С бледным лицом, раздуваемыми бризом белыми волосами, Гилтас сильнее всего напоминал одного из призраков Инас-Вакенти.

Львица в три длинных шага покрыла расстояние между ними и ухватилась за него руками. Он не был призраком. Он ответил взаимностью на ее болезненную хватку и притянул Кериан, чтобы поцеловать так страстно, что они оба задрожали.

«Ты жива», — прошептал он, и она рассмеялась сквозь слезы, так точно он вторил ее собственным мыслям. Кериан коснулась его лица, чтобы убедиться.

Стоя прямо и гордо, все признаки недомогания исчезли, впервые за долгое время Гилтас был сам собой. Единственным долгосрочным физическим признаком его свидания со смертью являлись его волосы. Скорее, чем возвратившись к своему естественному белокурому оттенку, они были снежно-белыми.