Малрад Ваал - Оцифрованный человек

- Понятно. Ну если ты точно знаешь, к чему стремишься, тогда решай сам, как поступать с характеристиками, - я пожал плечами, обходя тушу лягушки и шагая дальше. Дебаф "Слабость" я научился не замечать, хотя иногда все-таки пошатывало.

- А т-ты уже определился? - спросил Кроф, вновь начав заикаться. Он догнал меня и засеменил рядом - с нашей разницей в росте и длине ног только так он мог не отставать.

- Не особо. Я не очень люблю магию. Всегда играл за классы ближнего боя, ориентированные на урон - убийцы, разбойники, воины, рыцари с двуручниками и так далее. В этот раз, наверно, изменять себе не стану, но что-то конкретное для себя еще не выбрал.

У меня богатая игровая биография. К тому же, я не так сильно зависим от статов, как обычные игроки. Может, я при возрождении и теряю свои характеристики, но вот боевой опыт... Он всегда при мне и он довольно внушителен.

Существует так называемое "Правило 10 000 часов". Согласно этому правилу, для того, чтобы достичь мастерства в какой-либо области, необходимо постоянно практиковаться в ней на протяжении 10 000 часов. К таким выводам пришел психолог Андерс Эриксон, в 1990-х проводивший исследование в Академии музыки в Берлине. Они отобрали три группы студентов-скрипачей и задали им вопрос: сколько часов они практиковались с того момента, как впервые взяли в руки скрипку, и до сегодняшнего дня? Ответы сравнили и вывели закономерность. Наиболее успешные музыканты, выделявшиеся высоким уровнем мастерства, к двадцати годам уже имели в "багаже" порядка 10 000 часов практики. Наименее успешные - около 4 000. И нет ни одного человека, достигшего высокого уровня мастерства, который бы не прикладывал особых усилий и упражнялся меньше своих сверстников.

К аналогичным выводам пришел невропатолог Даниель Левитин: "О какой бы области ни шла речь, для достижения уровня мастерства, соразмерного со статусом эксперта мирового класса, требуется 10 000 часов практики". Разумеется, я не читал работ Левитина и Эриксона, но как-то мне в руки попала книга Малькольма Гладуэлла "Гении и аутсайдеры". Помнится, тогда я только пожал плечами. Для меня это была лишь случайно попавшаяся под руку книга с любопытными выводами, но не более. Однако в моей нынешней ситуации...

В общем, представьте, что много лет подряд вы только и делаете, что сражаетесь. Постоянно. Не по нескольку часов, а иногда сутками напролет. Пусть даже у вас нет физического воплощения, а сами вы - лишь набор цифр, визуализированный в виртуальной реальности, но мозг-то продолжает работать. И нарабатывать опыт. Поэтому виртуальную реальность, помнится, хотели использовать в том числе и для тренировок военных.

Многие из игроков - даже те, кто вошел в ТОПы - банально не вырабатывали 10 000 часов. У них была куча других дел, которыми они занимались в реальной жизни.

А у меня не было выбора.

Из игры в игру, из мира в мир. Меняя лица и меняя имена. Единственное, что всегда оставалось со мной - мой опыт и мои знания. И уже в Стар Оушене я сражался, больше полагаясь на собственные навыки, чем на систему. Хотя и приходилось приноравливаться к дальнобойному оружию.

Поэтому даже сейчас, на первом уровне, я, наверно, одно из опаснейших существ в Энароне. Только дайте мне меч.

Нет, на меня характеристики влияют так же. Прокачав Силу, я смогу поднимать более тяжелые вещи. Прокачав Ловкость - быстрее двигаться. Прокачав Выносливость - протяну в бою дольше. Вкину очки в Интеллект - нет, умнее я не стану. Но смогу использовать более могущественные заклинания. Ну а прокачка Харизмы обеспечит мне скидки у торговцев, выгодные квестовые условия и любовь местных дам.

Но они не определяют мой стиль боя. Это сложно объяснить. Но мечом и луком я управляюсь на отлично. Да, я скромный.

За очередным поворотом тоннеля мы с Крофом увидели свет, пробивавшийся откуда-то сверху. Да и воздух как-то стал посвежее. Хотя, может, это просто вонь отшибла мне все обоняние, и теперь я вряд ли буду чувствовать хоть какой-то запах. Мы, не сговариваясь, ускорили шаг. Вокруг становилось светлее, а вонь действительно начала ослабевать! Ура! Выход!

Через несколько минут мы с Крофом стояли перед каменной лестницей, выдолбленной прямо в стене тоннеля, которая заканчивалась округлым отверстием с неровными краями, в которое было видно небо. Небо! Чистое, голубое небо с редкими облаками! Как я по тебе соскучился, небо!

Мы переглянулись.

- Кто п-полезет п-первым? - спросил Кроф. Я сделал приглашающий жест рукой. По его лицу было видно, что и он уже порядком пресытился этой дырой. Еще бы: первое в жизни погружение - и такая клоака.