Пэт Ходжилл - Затмение луны

– Слепой… – произнес он уже почти своим голосом, потирая закрывшиеся глаза, потом уронил руки и, моргая, уставился на них. Зрачки вернулись на место. Лорд откинулся в кресле. – Сон, глупый сон… Что ты на меня так смотришь? У всех бывают сны.

– Да, лорд.

Торисен трясущейся рукой провел по лицу:

– Ты мог бы воспользоваться и водой. Трое, какая липкая мерзость. Погоди минуту. Ты сказал что-то про новости.

– Да, лорд. Гонец только что прибыл из Готрегора…

– И?

– Рой перестал кружиться и движется к северу.

– О мой бог. Все три миллиона?

– Наверное. Южное Войско выступило навстречу.

– Переден дурак. О чем он думает, как пятнадцать тысяч справятся с тремя миллионами? Хотя, наверное, король Кротен не оставил ему выбора. Где гонец?

– Внизу, милорд.

– Сходи за ним. Быстро. Бур поклонился и вышел.

Торисен отыскал в углу ведро с водой и погрузил в него руки. Вино окрасило воду в цвет крови. Лорд вымыл лицо и слипшиеся волосы, но скреб их еще долго после того, как они стали чистыми, словно пытаясь стереть последние следы кошмара. Но если один плохой сон закончился, другой, похоже, начинается. Он подумал о Кротене, короле Котифира, толстом, грубом, жадном, но ужасно богатом. Кенцирские отряды сдавались в наем по всему Ратиллену, но один лишь Кротен набрал их столько, чтобы получившееся можно было назвать войском. А Южное Войско – это элита, туда направлены главные средства Кенцирата, оно служит полем для подготовки молодых офицеров и боевых групп. Кротен использовал Войско в Уракарне, начав безнадежную войну против своих врагов, но неужели он загонит людей в ловушку, послав навстречу противнику с такой подавляющей численностью, как у Роя? А как насчет юного Передена, сына Ардета, который принял на себя командование, когда Торисен стал Верховным Лордом? Согласится ли он на самоубийственный поход?

Лорд вздохнул. Это первая серьезная опасность, с которой он встречается на своем высоком посту.

Он вытер лицо и руки полой камзола. Все готово? Нет. Кости все еще лежат кучкой перед огнем. На стене тень лорда и тень девочки смотрят друг на друга. Торисен секунду стоял, покусывая губу, потом подхватил кости. На стене дитя доверчиво обвило ручонками шею лорда. Он уложил то, что когда-то было ребенком, на свою постель и прикрыл плащом.

На лестнице раздались шаги. Торисен, лорд Норф, присел обратно к огню и стал ждать.

Пештар: седьмой – восьмой дни зимы

Путешественники достигли границы леса на западном склоне Хмари в полдень седьмого дня зимы. Там они остановились перекусить. Клепетти в спешке насовала провизии в их мешки, а в пути еда окаменела от мороза – и вот только сейчас оттаивала. Но присутствие аррин-кена все еще оберегало людей от всепроникающего горного холода.

Пробираясь сквозь снега и скалы, они видели распростершиеся внизу Центральные Земли, все еще окрашенные кое-где в желтизну осени. Джейм даже как-то показалось, что она заметила блеск Серебряной реки в сотнях миль отсюда. Она ехала на спине аррин-кена, потерянный сапог пока заменила варежка Марка, сам кендар шел рядом, а Жур скакал впереди всех. На склонах росли сосны и железные деревья, алые птицы выпархивали из темно-зеленых крон, и Жур аж поскуливал от возбуждения, когда Джейм замечала эти яркие пятнышки.

Но по большей части она все-таки не обращала внимания на природу. Ее мысли ушли в недавнее прошлое, к предрассветной стычке, к переврату Мразалю. Он говорил так, будто знает ее, будто бы уже играл с ней в свои жестокие игры. И если верить его словам, его сводный брат Тирандис мешал ему, уча ее давать отпор.

Джейм удивленно потрясла головой – она словно попала в какую-то старую, полузабытую песню. И Мразаль, и Тирандис были из поколения Мастера, которое кануло бы в ушедших тысячелетиях, если бы не Падение. В предательстве Мастера были замешаны четверо высокорожденных, связанных кровными узами. Из Норфа – сам Геридон и его сестра-супруга, Джеймсиль, Плетущая Мечты; из Рандира – единоутробный брат Геридона Тирандис и его единокровный сводный брат Мразаль. В Норфе остался Глендар, возглавивший остатки кенцирского войска при отступлении в Ратиллен. Джейм смутно помнила, что у Тирандиса был еще и родной брат, кажется даже близнец, по имени Террибенд, пытавшийся противостоять Геридону и потерпевший поражение. Никто не знает, что сталось с ним после.

Но если с Террибендом дело неясное, то Тирандис – это совсем другое. Он был связан чувством чести, и для него, как и для любого кенцира, главным была верность своему лорду. Тирандис метался между тогдашним лордом Рандира, очень дальним родственником, кузеном десятой воды на киселе, и Верховным Лордом Геридоном, кровным братом. Кровь победила кисель. Когда Геридон пал, Тирандис не мог не последовать за ним, хотя знал, что этим обрекает себя на проклятие. И многие последовали его примеру, включая Мразаля. История этого горького выбора сохранилась в древнем законе, известном как «Парадокс Чести». Другие, столь же древние песни, намекали, что, кроме того, Тирандиса толкала и любовь к сводной сестре Джеймсиль, Плетущей Мечты.