Дмитрий Суслин - Крутой пришелец

– Братья мои! – сказал я и открыл свои руки для объятий. – Мы расстаемся!

– Что такое? – ребята были потрясены.

– Я должен покинуть ваш мир, – с грустью в голосе сказал я. – Я мог бы вам сказать, что Отец наш Небесный призывает меня к себе, наплести еще разной дребедени, но не буду. Это было бы слишком мелко. Скажу просто, что мне надо уходить, и я покидаю вас. Жаль, что так толком и не поговорили.

У моих братьев, язык не поворачивается назвать их клонами, слезы навернулись на глаза, и они с рыданиями бросились ко мне. Мы крепко сжали друг друга в братском объятии.

– Прости нас, Третий Брат!

– За что, братишки? – я был несказанно удивлен.

– За то что бросили тебя и сбежали подобно жалким трусам! – стал объяснять Иосиф. – Ты из-за нас чуть не погиб!

– И все из-за нашей жадности, – подтвердил его слова Иоанн. – Ведь когда мы узнали, что ты хочешь забрать у нас божественный дар, мы не выдержали данного испытания и впали в грех жадности и самолюбия.

– Ладно, проехали! – махнул я рукой. – Чего сейчас об этом вспоминать?

Братья разрыдались, и мы обнялись еще крепче.

– Теперь ты можешь взять у нас все, что захочешь, даже наши жизни! – объявил Иосиф.

– Возьми наши жизни, Брат! – стал умолять Иоанн.

– Ося, Ваня, – так я их ласково назвал, не знаю, почему, – заканчивайте молоть чепуху, матрицу вы мне уже дали, спасибо вам за это. Без нее бы эти ворги меня бы уже давно скрутили.

Братья вытаращили глаза:

– Когда же мы тебе его дали?

– Кого?

– Дар Отца Небесного?

– Тогда же, когда дали мне свою кровь.

– Но мы дали тебе только нашу кровь.

– Я вместе с кровью, я забрал и матрицу.

Святые братья переглянулись:

– Но после этого я вылечил от ран сорок человек, – пробормотал Иосиф.

– А я тридцать пять, и сейчас двоим вправил и срастил кости, – добавил Иоанн.

– Значит наш Дар остался при нас! – воскликнули они хором.

– Ну да! И в этом ничего удивительного нет, – пожал я плечами. – Я ведь когда подключился к вашей сети, не стал удалять ваши программы. Просто скопировал себе файлы и все. Было ваше, стало наше общее. Может чего и вам подкинул. Потом на досуге разберетесь.

Кажется они меня поняли, потому что зарыдали еще громче:

– Тогда мы вдвойне перед тобой виноваты, Третий Брат!

– Ладно, я отпускаю вам этот грех. Искреннее раскаяние сильная штука.

В общем, расставание было печальным, слезным и трогательным. Я ведь не только с ними прощался. Все друзья и подруги, чьи образы навсегда остались в моем сердце, узнав, что я покидаю их, попадали мне на грудь. Были здесь Флора и Земфира с группой амазонок, Леопольдина с Сусанной и остальные гарпии, даже Моисей и юный Израиль пробились сквозь толпу.

Но больше всех рыдал конечно же Диоген, так как узнал, что Наташа отправляется со мной. Не мог же я здесь ее оставить. И Геркулес плакал, как младенец, расставаясь со Стеллой. И Корнелиус фон Штурф, которого в наказание было решено оставить здесь, тоже плакал. Все плакали. Рыдали громко и горько. Заливали горе вином. Диоген рыдал громче всех и больше всех пил. Бедняга, подумал я, так он совсем сопьется. Незаметно я все-таки проник в его сознание и настроил его на умеренное потребление алкоголя. Полностью кодировать его от пьянства, мне не хотелось. Что я садист что ли?

Что было дальше, мне трудно рассказывать. Лучше обойтись без подробностей. До сих пор сердце сжимается от боли, когда вспоминаю, как я их всех покидал.

Потом я просто взял Наташу и Стеллу за руки, мы вышли на площадь, с неба на нас смотрели мириады звезд, я глянул на них и мысленно рассек все это звездное пространство. Нас окружила белая вспышка, земля исчезла из под ног. Затем стало темно в глазах, так что никаких деталей перемещения в пространстве и времени я осознать не смог. И рассказать мне об этом особенно нечего. Прошу прощения!..

– Ни с места, вы окружены! Сопротивление бесполезно! Если двинетесь, будете уничтожены на месте!

Противный дребезжащий голос прорвался сквозь темноту и тишину беспамятства и привел меня в сознание.

Открыв глаза, первое, что я увидел, была целая свора воргов. Пятнадцать штук! Одинаковые, как фабричные матрешки. Уверен, что их штамповали по единому образцу. Все те же полные эмоций умные квадратные лица. И бластеры в их руках дружно смотрят нам в лицо. Они стояли вокруг нас плотным кольцом, так что бежать было некуда.

Я посмотрел на Наташу, кажется до нее еще не дошло, что случилось. Зато Стелла все прекрасно поняла, и ее лицо, обращенное ко мне, было полно немого укора.