Дмитрий Суслин - Хоббит и Саруман (возвращение)

Мертвая топь была вся до горизонта покрыта единой шевелящейся массой, из которой к небу тянулись сотни тысяч шупалец самых разных размеров. И все они были направлены концами к островку, на котором отстаивала свою жизнь горстка храбрецов. А хохот над болотом становился все более громким и торжествующим. Видимо радовалась своей победе болотная ведьма.

– Ничего, – проворчал рядом с Бильбо Солнцедар, – рано ты торжествуешь, старая. Я еще подержу твою срубленную мной голову в своих руках и проверю правдивость старых преданий.

И Бильбо понял, что Солнцедар прекрасно слышал весь его ночной разговор с Радринором.

Все эльфы были озабочены. А Бильбо уже готов был горько заплакать над своей судьбой, которая привела его к такому бесславному финалу.

– Был бы здесь Гэндальф, он бы обязательно нас спас, – ныл он.

– Где же мы тебе возьмем волшебника? – проворчал Гилион, отгоняя очередную группу змей, которые попытались кинуться в атаку.

И только Лунолик повеселел, когда увидел лик своей названной сестры.

– Луна поможет нам! – крикнул он друзьям. – Мужайтесь. Она пришла к нам на помощь.

Его призыв вселил в сердца всех надежду. И сразу ярче вспыхнули уставшие факелы, засверкали гневом глаза.

– Чем она может нам помочь? – спросил Радринор Лунолика.

– Свет всегда сильнее тьмы, – ответил Лунолик, – даже если это свет Луны.

– Тогда пусть она поторапливается, – заметил эльф. – Иначе мы начнем друг друга сталкивать своими спинами.

Отступать было больше некуда. Они стояли тесным кольцом, прижавшись, друг к другу спинами, а змей вокруг становилось все больше и больше. Они наползали друг на друга и превращались в извивающуюся и шипящую стену, плевавшуюся ядом. Еще немного, и эта стена погребет под собой всех, и эльфов и альтасара и хоббита.

Лунолик отбросил факел и выхватил из ножен меч. Поднял его лезвие к небу, и оно сверкнуло белым светом, отражая лунные лучи. А Лунолик стал читать заклинание:

И сразу, как только он закончил читать заклинание, его меч вспыхнул белым пламенем, и от его кончика стали рассеиваться длинные острые лучи, от которых на всех повеяло ледяным холодом. Лунолик направил меч на змей, и те сразу кинулись наутек, потому что ничего не бояться змеи, как зимнего холода. Те же, кто не успел уползти, а таких было немало, тут же переставали извиваться, становились белыми и со звоном падали на землю.

И началось великое змеиное бегство. Тысячи змей уползали с такой стремительностью, какой можно было позавидовать. Лунолик махал своим волшебным мечом, и холод разил змей сотнями. Не прошло и десяти минут, как змеи очистили сначала вершину островка, а потом и весь остров. Потом их не стало видно и вовсе, только долго еще в смрадном болотном воздухе стояло их обиженное и разочарованное шипение. Но к утру стихло и оно.

Отважные храбрецы были спасены.

На следующий день отряд снова выступил в путь. Все были измучены, потому что не выспались и не отдохнули. Бильбо чувствовал себя, пожалуй, хуже всех. Он не спал весь последующий остаток ночи, который выдался им после змеиного нашествия, потому что от охватившего его возбуждения не мог заснуть. Он все же уснул, когда стало совсем светло, но не проспал и полчаса, как эльфы разбудили его.

– Пора в путь, – сказали они. – Собирайтесь, мистер Бэггинс.

– Пора в путь, пора в путь, – ворчал хоббит, запахивая на себе куртку и расчесывая взлохматившуюся за ночь шевелюру, – собирайтесь, мистер Бэггинс, собирайтесь! Эти слова я слышу теперь всю свою жизнь. О небо! Когда же кончатся мои мучения? Когда же наконец я окажусь в своей норке, сяду в любимое кресло, закину ногу на ногу и задымлю своей любимой трубкой. Самой длинной.

– Когда-нибудь это обязательно случится, почтенный хоббит, – ответил ему на это Солнцедар. – Будет и нога на ногу, и любимая трубка, и любимое кресло. Пока же я могу предложить тебе только свои плечи.

И Бильбо ничего не оставалось делать, как покориться обстоятельствам.

Ко всеобщему удивлению, день выдался совершенно без происшествий. До вечера они брели по Мертвой топи, отмеривая шагами милю за милей, и вокруг ничего не менялось. Никто больше не пытался на них напасть или хоть как-то потревожить. Видимо обитатели болотных пустошей поняли, что с эльфами лучше не шутить, потому что они в состоянии постоять за себя.