Инна Сударева - Клинки Юга

Она была готова говорить еще и еще, с возмущением и гневом, но пришлось замолчать - в шатер вошли мастер Линар с обещанными лепешками и мясом на деревянном блюде, за ним - высокая глазастая дружинница. Она вела за руку маленькую худую женщину в длинном черном балахоне с капюшоном. Ее лицо отличалось от лиц других чинариек: узкое, с желтоватой кожей, и по нему сложно было определить возраст. Фредерик внимательно присмотрелся к женщине и сделал досадное открытие: ее черные глаза оказались тусклыми и неподвижными - слепыми.

- Это Экума - наша веда, - говорила между тем Тайра. - Ей много лет. Она уже не видит, но руки ее творят чудеса.

- Веда? - спросил Линар, с пренебрежением глядя на слепую. - Ведьма, что ли?

Капитан Черной Дружины наградила его свирепым взглядом и суровыми словами:

- Может, ты и друг Фреда, но и другу Фреда я не позволю говорить так об Экуме. Следи за словами, парень!

Линар опустил глаза и невольно сделал шаг назад: он помнил, что капитан Тайра не стеснялась при случае пускать в ход кулаки.

- Чем же мне поможет слепая бабушка? - спросил Фредерик.

Экума вздрогнула при звуке его голоса, обратила лицо к молодому человеку, разомкнула тонкие бесцветные губы и заговорила, скрипуче, но безо всякого акцента:

- Твой голос холоден. Он как из могилы. Ты умираешь.

- Благодарю. Я, так уж вышло, об этом ничего не знал, - кисло ответил король (теперь и в его взгляде, которым он смерил слепую, засквозило пренебрежение).

Теперь и на него Тайра грозно нахмурилась.

- Не сердись, дочка, - улыбнулась Экума. - Не время сейчас сердиться.

Отпустив руку дружинницы, которая привела ее в шатер, слепая веда, уверенно ступая, подошла к Фредерику и коснулась длинными тонкими пальцами его правого локтя. Король замер - у него появилось ощущение, будто теплый ветер обвеял больную руку, и она это почувствовала. С локтя пальцы Экумы скользнули к плечу молодого человека, потом - к шее и наверх - к скуле, остановились на виске.

- Хворь давно ест тебя, - зашептала Экума так, будто сообщала Фредерику страшную тайну и боялась, что кто-то еще ее услышит. - Смерть давно ходит вокруг тебя. Но ты сильный, очень сильный. Поэтому до сих пор жив. Однако, так не будет всегда… Я могу тебя вылечить. Хочешь? - не дождавшись ответа, улыбнулась и сказала. - Конечно, хочешь. Жить все хотят. Особенно те, кого любят, те, у кого есть дети…

- Как вы будете лечить? - перебил ее Линар.

Экума направила на доктора свои незрячие глаза, наклонила голову на бок, отчего ее рот заметно перекосился:

- Сперва я выпущу из него отравленную кровь. Потом он будет пить мои настои. Потом я пущу в дело золотые иглы. Если выживет, будет жить долго и без болезни.

- Не позволю! - рявкнул Линар так громко, что все, кто был в шатре, подпрыгнули.

Фредерик поднял левую руку, требуя тишины. Он не желал слышать шумные споры о методах лечения болезни. Болезни, которая медленно убивала именно его.

- Мастер, я вас очень уважаю и очень ценю, - проговорил король. - Но позвольте сегодня я сам решу, что мне делать с моей хворью. Не думаю, что чем-то рискую, доверившись этой даме.

Доктор покачал головой:

- Да-да, сэр, я и забыл: вам ваша жизнь уже давно недорога…

Высказав этот упрек, он сунул руки за пояс, чтоб не дать им сжаться в кулаки, и вышел наружу. Тайра усмехнулась и хлопнула себя по бедру:

- Это он правильно сделал! Кроме ворчания от него нет толку!

Фредерик не стал возражать, хоть и посчитал, что капитан не совсем права. Он глянул на Экуму, которая терпеливо ждала, когда улягутся страсти.

- Когда вы начнете меня лечить?

- Времени очень мало. Поэтому прямо сейчас. Если ты согласен, - ответила слепая, доставая из складок своего балахона маленький стилет из голубоватой стали.

- Согласен, - кивнул молодой человек.

- Ты можешь поправиться, но можешь и умереть, - предупредила Экума, прикасаясь пальцами к его левому запястью. - Ты силен, но я не волшебница.

- Согласен, - вновь кивнул Фредерик.

- Принеси мне таз, дочка, - обратилась слепая к Тайре. - Пустим парню кровь.

Через какое-то время Фредерик смог видеть, как вяло и неохотно бежит из надрезанного правого запястья кровь на дно таза и расползается темным, неприятно пахнущим пятном по рыжей меди. Так же медленно затуманивалась его голова. "Безумие, - пульсировала мысль, - чистое безумие. Все это больше похоже на самоубийство, чем на лечение".

Тайра была рядом, с тревогой следила за белеющим лицом молодого человека и крепко сжимала в ладони его здоровую руку.