Инна Сударева - Каприз леди Авроры

В темноте Майя ориентировалась отлично. Как и всякий из Шипов. Поэтому, куда направляться, она видела прекрасно и уверенной рысцой бежала по пуще, сверяясь с особыми приметами, известными только ей.

- Камень-жаба, - прошептала, увидав огромный валун причудливой формы. - За ним - Юрко-ручей. Все точно.

Майя глянула в ночное небо: звезда-бродяга Уми переползла к югу, зависла красноватым глазком над созвездием Белого Дятла, указывая на то, что сейчас около трех часов ночи. Сверившись с небесным временем, Майя засвистала. Так, как малая ночная птичка-борушка: тоненько, переливчато. Прислушалась - ответа не было. Майя вновь засвистала, чуть громче, думая всякое нехорошее про нечуткие уши того, кому сигналила.

Из зарослей туи ей ответили довольно громким шорохом и вопросом:

- Корт?

- Нет, это Майя, - шепотом отозвалась рыжая и вышла из-за валуна в высокую, сонную траву - оттуда вылетел целый рой испуганных мотыльков и мошек.

Навстречу девушке, раздвигая сонные туи и пугая ночующих в их ветвях пташек, ступил крупный широкоплечий человек. На его плечах и груди поблескивали вороненые латы, на перевязи висела тяжелая дворянская рапира, из-за плеча торчали лук и белые оперенья стрел.

- Где Корт? - спросил статный рыцарь.

- Корт тяжело ранен. Он не смог прийти. Просил меня дела уладить, - отвечала рыжая, самоуверенно уперев руки в боки.

- Тебя? - хмыкнул рыцарь и смерил взглядом незначительную, по его мнению, фигуру девушки. - Что ж, попробуй, уладь. Только тебе будет трудно: Корт не выполнил заказа.

Майя хмыкнула в ответ, дав знак, что рыцаря ждет сюрприз.

- Я уже пятую ночь к Юрко приезжаю, комаров здешних кормить, - заметил тот, надменно скрестив руки на груди. - Ну, и что у тебя?

- Дочь Исидора, - шепнула Майя. - Корт не выполнил заказа, но он добыл дочь Исидора. И желает продать ее тебе. Как думаешь, это стоит второй половины награды?

Рыцарь не отвечал. Он, казалось, даже дышать перестал - так его ошарашили слова девушки.

- А где же девчонка? - спросил он, наконец.

Рыжая опять усмехнулась:

- Сперва - деньги. Потом увидишь крошку-леди.

- Я не брал с собой денег, - честно признался рыцарь. - Потому что не был настроен платить Корту. Новости об Авроре довольно неожиданы.

- Но ты будешь платить за нее?

- Буду, - по тону ответа было заметно, что рыцарь довольно улыбался. - Корт и ты меня порадовали. Очень. Возможно, имея Аврору, я выиграю больше, чем ожидал.

- Что ж. Тогда - до следующей ночи. Привезешь деньги - получишь наследницу. По-другому - никак. И торопись - за нами другие головорезы давно охотятся, - решительно тряхнула головой Шип Майя…

Убийца Корт лежал на дне оврага, рядом с теми, кого убил, и жадно ловил ртом прохладные струи дождя - это освежало, возвращало силы. Болела грудь - Ремей здорово ударил в нее ногой и попал, как назло, в рану.

Сунув руку за пазуху совершенно вымокшей куртки и через мгновение вытащив ладонь наружу, Корт с неудовольствием увидал, что пальцы ее щедро окрашены в кровь. Рана еще и открылась.

- Удивляться нечему, - пробормотал убийца и закрыл глаза, откинулся назад: в ушах противно звенело, а шея, ослабнув, отказывалась держать голову.

Пошарив рядом, Корт нарвал в кулак травы, помял ее в ладонях, смастерив что-то вроде тампона, и впихнул этот зеленый ком за куртку. Кривясь от боли, затолкал в рану, чтоб остановить кровь. И опять затих, заберег силы.

Ливень между тем слабел - гроза уходила на запад: гром, молния и потоки небесной воды тревожили мир уже где-то далеко-далеко.

Корт не двигался. Он стал похож на четвертое неживое тело в этом овраге, полном трупов, омытых летним дождем.

Уже и дождь закончился, и лучики солнца вернулись из облачного заточения, чтоб обласкать прибитые крупными, тяжелыми каплями листья и траву. Робко начали посвистывать птицы в мокрых зарослях и зажужжали самые смелые мухи. А Шип-убийца задремал в темном овраге, на своем кровавом ложе. После короткого, но жесткого боя с пафарийцами его тело затребовало отдыха. Сияющие мечи-рубцы покоились рядом, в траве, будто они устали точно так же, как и их хозяин.

Ему чудилось всякое: и темное, и светлое, но все тревожное и со звуками тихого женского плача. Так плакали его старая мать, его молодая жена, когда, попрощавшись, он уходил в свой первый бой. Последнее, что Корт от них слышал - вот этот плач. И запомнил его. Потому что больше ни мать, ни жену живыми он не видел.

Очнулся убийца лишь под вечер, когда стемнело и где-то совсем рядом заворчал какой-то зверь.