Инна Сударева - Каприз леди Авроры

- Если в тебе его память, то скажи: зачем он вообще воевал? - спросила Аврора, присаживаясь на край кровати. - Зачем собрал войско и ушел из Сабурии? Зачем стал завоевывать новые земли? Вот с тобой все понятно - ты защищал свою родину. А ему что нужно было?

Корт вздохнул:

- То, что вижу я, кажется мне глупым. Но я это вижу явно. Отец твоего отца завоевал своему сыну - твоему отцу - Сабурию. И твой отец, когда вырос, решил, что он должен завоевать еще больше земель для своих детей. Поэтому он и злился на леди Бетан, когда она родила ему не сына, а дочь. До этого в его роду рождались лишь мальчики. Род воинов. Исидор очень хотел сына, чтоб научить его всему, что сам знал. И он думал: если родилась девочка, значит она не от него…

- Д-да, - сквозь зубы выдавила Аврора. - Это мне и Ульдер говорил.

- Но отец все равно любил тебя, - напомнил Корт. - И это тебе говорил я.

- Я помню. Я, как и ты, перестала забывать. Многое, - на губы девушки вползла слабая улыбка.

- Это, конечно, хорошо. С одной стороны. А с другой, - Корт не договорил, смолк. - Это, думаю, ты сама решишь. Ты ведь умная лапа.

- Что будет завтра? - спросила Аврора, кладя голову ему на грудь.

- Новый день.

- А подробнее можешь сказать?

Шип усмехнулся:

- Этого я не знаю. Это мы завтра вместе узнаем. Идет?

Девушка кивнула и полезла к нему на кровать.

- Ты что это? - удивился Корт. - Мы же вроде договорились…

- А ты не мечтай, - проворчала Аврора, замоталась в одеяло и свернулась в клубочек у парня под боком. - Просто мне страшно спать одной.

Будто в подтверждение ее словам откуда-то понесся волчий вой. Заунывный и жуткий.

Государыня пискнула и обхватила своего рыцаря руками. А сама при этом дрожала, словно заяц под ракитовым кустом.

- Все понял, - Корт ласково погладил светловолосую голову девушки, по-отечески поцеловал ее в висок, где часто-часто билась голубая жилка. - Не бойся, спи спокойно. Если что - родичи Или всех разгонят. Да и я не подведу…

Сны не подкрались, не приползли, даже не пришли. Они обрушились на Аврору, будто тяжелый серый камнепад, и придавили собою.

Виделось многое, но все - страшное, в черно-кровавых разводах. И звуки были зловещими - то железо лязгало, то люди кричали. Так, как кричат от внезапной и сильной боли. Ржали красные лошади и вставали на дыбы, угрожая девушке огромными копытами, размерами и формой похожими на походные котлы. Пылали безумием черные глаза этих лошадей, и Аврора визжала, удирая от них, а визга не было слышно - немо раззевался рот девушки. Она бежала, а ноги не слушались, подгибались, преклонялись перед беснующимися скакунами.

Зажмуривалась, закрывалась руками, жалко скулила и ждала, ждала страшного удара в голову, в плечи, в спину. И ожидание казалось страшнее кошмарных лошадей.

А удара все не было. Зато была чья-то рука. Нежно гладила Аврору по голове, и от этого всему телу девушки передавалась умиротворяющая волна тепла…

Корт. Конечно.

Она, видимо, дергалась во сне, вот он и успокаивает.

Аврора улыбнулась, прерывисто вздохнула и повернулась на другой бок, пристроив голову на грудь своего рыцаря. Замерев, услышала, как ровно бьется его сердце, как мерно вздымается и опускается грудь, закрыла глаза и, невольно подстроив свое дыхание под дыхание молодого человека, уснула. Спокойно…

И следующий день был спокойным.

Если не считать того, что утром к лагерю Авроры явился небольшой отряд пафарийцев. Они пришли из Смоляны и с низкими поклонами передали императрице ключ от крепости.

- Мы уходим. И просим вашу милость не губить нас в пути, - так сказал главный в делегации пафарийцев, кланяясь девушке, а та, нахмурив брови и поджав губы, смотрела на них сверху вниз, восседая на белогривой лошади, и выглядела при этом весьма грозно из-за сияющих доспехов и меча при поясе.

Корт был рядом со своей госпожой и вновь крепко сжимал в руках синий штандарт императрицы. Шип глаз не сводил с темнокожих воинов - хорошо знал, что они способны на всякие хитрости. Начеку были и гвардейцы Авроры - каждый одной рукой держал поводья своего скакуна, а другую не спускал с крестовины меча.

Пафарийцы видели, как их встречают, но больше всего они опасались не рыцарей и даже не желтоглазого колдуна в черном. Больше всего их пугали кошаки, которые лениво растянулись неподалеку, прямо на занесенной снегом земле, и, не мигая, наблюдали за всем происходящим.

Аврора кивнула пафарийцам:

- Добро. Я вас отпускаю. Даю слово, что пока отступаете, никто вас не тронет, ни люди мои, ни звери мои. Но если вы вновь решите напасть на нас - не ждите пощады. И, надеюсь, остальные наши крепости вы тоже освободите и уберетесь обратно за Хребет.