Андрэ Нортон - Пояс из леопарда

— Это я оставлю вам, чтобы было о чём помнить, Лорд Кетан… чтобы правило им ваше самое жгучее желание, а не то, что налагают на вас другие. Даже я не могу прочитать некоторые руны. Но придёт время — и их потребуется расшифровать. А время порой тянется медленно. Это подарок вам — храните его.

Сказав это, Ибикус повернулся и, прежде чем я успел что-либо промолвить, хотя стоял, раскрыв от удивления рот, словно рыба, хватающая воздух над спасительной лужей, ушёл. Я не отправился за ним следом, чтобы потребовать объяснений — что-то внутри удерживало меня на месте, где я стоял.

Он направился прямиком в Башню Леди. Наверняка его там ждали, потому что дверь мгновенно открылась, стоило ему постучать один раз. А я так и стоял там, где он меня покинул, ломая голову над тем, что он только что сказал.

Больше я не встречался с Ибикусом с глазу на глаз. Ближе к ночи он поднял своих людей, они собрали вещи и покинули Главную Башню. Кое-что он всё-таки успел продать за это время. Моя мать и Леди Элдрис долго не отпускали его, решая, что могут себе позволить. Но думаю, что немногие из его сокровищ остались у нас, когда он уехал. Я же сожалел только о поясе.

Не раз повторял я себе вновь и вновь, что нечего было и надеяться, будто смогу купить его. Помимо прочего, в Кар До Пране не нашлось бы никого, к кому можно было бы обратиться с просьбой помочь приобрести такую ценную вещь. Хотя мне и предстояло стать законным наследником Лорда Эраха, но кошелька, в который можно было бы залезть, у меня ещё не было.

Три дня спустя наступил день моего рождения. Когда я жил с Леди Героиз и Урсиллой, празднований никаких не устраивали. Урсилла лишь колдовала немного, читала какой-нибудь заговор, а мать помогала ей, пытаясь наделить меня своей Силой, как они объясняли, для того, чтобы укрепить и защитить меня.

Но после того, как я перебрался в Башню Молодости, в такие дни устраивались особые церемонии, хотя моё присутствие при этом и не требовалось. Итак, тот день был как все остальные, если не считать того, что я стал ещё на один год старше и от меня требовалось ещё больше мудрости и силы.

Поэтому я очень удивился, получив записку, в которой говорилось, что Леди Элдрис настаивает на моём присутствии у себя по причине моего дня рождения. За день до этого в сопровождении Могхуса и вереницы служанок и всадников прибыла Тейни. Надевая самые лучшие одежды (на новом камзоле был вышит знак моего наследования), я размышлял, не надумали ли они объявить в этот день о нашей законной помолвке.

Стоял яркий полдень, когда я пересёк двор, чтобы попасть в другую Башню. Внутри было сумрачно, меня поджидала служанка со светильником в руках. Следуя за девушкой и вдыхая запах ароматизированной свечи, я взбирался по старым, скрипучим, износившимся лестницам в покои, где правила моя бабка, хотя воспоминания гнали меня выше, в ту часть, которая когда-то служила мне домом.

В комнате для ожидания окна и стены были завешены коврами с потускневшим рисунком. Если присмотреться, то там, то здесь можно было заметить морду причудливого животного или необычную фигурку — они мелькали в свете ламп, которых было много, причём некоторые висели на цепях.

Было душно. Я откинул полог ковра, чтобы впустить хоть немого свежего воздуха.

Леди Элдрис сидела в кресле с высокой спинкой между двумя высокими светильниками. В её толстых тёмных косах, ниспадавших ниже пояса, не было ни единой серебряной нити. Она встала и косы переплелись с золотыми цепями, украшенными зелёными и бледно-жёлтыми камнями. По праздничному случаю она тоже надела новое платье, закрывавшее её величавую фигуру с головы до ног. Единственный большой камень смотрел на меня, словно зелёный глаз, с диадемы, украшавшей её лоб.

Как и Пергвин, она не менялась с годами, а оставалась всё в том же зрелом возрасте. И хотя Леди Элдрис явно не проявляла страстного желания властвовать, подобно моей матери, в ней чувствовалась некая сила, сквозившая в каждом жесте.

Я, как и подобает в подобных случаях, опустился на колено и поцеловал бабушке руку — несмотря на жару в комнате, рука была удивительно прохладной. Хотя голова моя и была опущена, я в который уже раз ощутил, что она смотрит на меня не как на Могхуса, с удовлетворением, а с еле заметной неприязнью.

— Приветствую тебя, Кетан… — холодно произнесла она.

— Да пребудет с вами удача, солнце и долгие годы жизни, моя Леди, — ответил я, как и полагалось.

— Встань, мой мальчик. Дай посмотреть, насколько ты вырос за это время! — на этот раз в её голосе почувствовалась лёгкая теплота, означавшая, что к этой встрече она готовилась, а значит, что-то должно произойти.