Андрэ Нортон - Грифон торжествует

На светлеющем небосклоне зарождающейся зари резко выделялись черные гребни холмов. Как любой, кто хочет скрыть свои действия, я собиралась использовать тени в качестве прикрытия. Хотя, правда, даже считая себя вполне подготовленной, я все равно не могла сдержать внутренней дрожи под кольчугой и кожаными доспехами, как будто мне не хватало плаща, сейчас туго свернутого и прикрепленного за лукой седла.

— Леди Джойсан… — послышался голос из темных, мрачных ворот Монастыря, откуда я отправлялась в путь. Я обернулась, инстинктивно схватившись за эфес мечи, тяжело раскачивавшегося за моим поясом.

— Леди… — вновь позвала Нальда, которая была моей правой рукой, а иногда и левой, во время наших скитаний по неизвестным землям на западе, когда у нас не было проводника, и когда из-за захватчиков мы вынуждены были покинуть Итдейл. Прошлую ночь я провела с ней, передавая ей не указания, но свою уверенность.

Она внимательно выслушала слова о том, что остатки нашего клана теперь находятся в безопасности в Норсдейле, что Дамы продолжают давать прибежище и работу вновь прибывающим беженцам, и что не нужно бояться возникновения в ближайшем будущем серьезных проблем.

— Но вы… — начала она, со своей обычной проницательностью уловив изменения в моем голосе, — вы говорите так, будто собираетесь покинуть нас.

— Да… на некоторое время. Никому из нас не ведомо, что случится с момента восхода солнца до зарождения следующей зари. Я была твоей госпожой, а в какой-то степени — и господином — во время наших скитаний. Теперь настала пора разобраться со своими собственными делами.

— Моя Леди, вы отправляетесь искать его… теперь и моего господина, Лорда Янтаря?

— Не Янтаря! — резко ответила я. Это имя дала ему я, впервые встретившись с ним, когда мы думали, что он — из рода Прежних, который решил помочь нам по какой-то своей причуде. — Ты ведь знаешь, что он — мой нареченный лорд, и зовут его Керован. Да, я должна уйти к нему… по крайней мере искать его. Должна, Нальда.

Я не решалась продолжать, стесняясь обнажить свои чувства перед кем бы то ни было, даже перед Нальдой, несмотря на всю чистоту ее души.

— Прошло уже пять дней с тех пор, как уехал мой Лорд… и я знала, чувствовала, что вы отправитесь вслед за ним, моя Леди. Между вами существуют узы, которых не разорвать. Никто из вас не желает жить в безопасности толстых стен, терпеливо дожидаясь прихода известий. Вы должны активно действовать — как тогда, когда вы находились в Итдейле и сражались, защищая свою родину, — Нальда запнулась. Я знала, что она вспомнила о потерях, которые понесла в тот промозглый багряный день, когда мы избежали смерти, но заплатили за это слишком высокую цену — жизнями своих родных.

Тут пришлось проявить твердость, потому что воспоминания бывают иногда столь обременительными, что их следует отбрасывать прочь, пока они не легли чересчур тяжелым грузом на то, что должно быть сделано в настоящем.

— Только тебе доверила бы я свои ключи, если бы они все еще хранились на моем поясе. Я ставлю тебя во главе моих людей, так как знаю, что ты понимаешь, как следует поступать…

— Леди, — поспешно перебила меня Нальда, — у вас же здесь родственники. А я ведь не домоправительница, даже не состою в родстве с Домом. Что скажет на это моя Леди Исланга? Она пришла в себя и больше ее разум не пребывает в плену бредовых сновидений… а женщина она гордая…

— Возможно, она и приходится мне теткой, но она не из Итдейла, — решительно перебила я Нальду. — Это наши дела, а не ее. Я уже говорила Аббатисе, что ты — первый заместитель. Нет, — я покачала головой, видя вопрос, готовый сорваться с губ ее открытого, загорелого лица, — Аббатисе ничего не известно о моих намерение. Я сказала, что это только на тот случай, если со мной что-то случится, или если я заболею. Твоя власть будем прочной.

Здесь, под крышей Монастыря, кроме Нальды только один человек точно знал, что творится в моем сердце, и именно по ее плану (досточтимой бывшей Аббатисы Мальвины) я и должна была отправиться в путь, облачившись в непривычные доспехи, на кобыле, привыкшей к нелегким переходам в горах, при неясном утреннем свете. То есть отправиться, закончив все дела с Нальдой.

Она подошла поближе, понизив голос до хриплого шепота. Похоже, ей не больше меня хотелось привлекать чужое внимание. Рука ее приподнялась в этом неясном свете придержать поводья, которые я судорожно схватила, внезапно покачнувшись в седле.