Андрей Чернецов - Девичьи игрушки

Глава Тайной канцелярии добродушно усмехался, глядя на поэта.

И теперь уже господин копиист каким-то чудом непонятным прочел мысли, желания этого человека – владыки его живота и смерти.

А ведь Шувалов и в самом деле отчего-то не хотел чинить ему зла. Не хотел ни бросать его в подвал, к дыбе и «кобыле», ни ссылать в монастырский застенок, откуда если и выйдешь, то иссохшим стариком годы и годы спустя.

«Ну окстись же, братец, – увещевали его глаза. – Не понуждай меня к злу. И без того перед Иисусом не знаю, как оправдаюсь!»

Ивану вдруг захотелось плакать.

– Ты это, – вдруг посуровел граф. – Особо не болтай языком про все эти дела. Потому как ежели дойдет до тех, до кого не след, то… сам знаешь, поношение особ царствующих да волхования всякие. Хотя, конечно, и не казнят у нас смертью даже душегубцев-воров теперь, только вот ведь какая печаль: сам видишь, новые времена приходят – и как оно там будет, неведомо…

Неопределенно повел плечами.

– К тому ж… – Он опять сделал долгую паузу, так что было слышно потрескивание фитиля единственной свечи. – Ссылка, она и есть ссылка, конечно. Но и в Акатуе или Охотске с Нерчинском тоже люди живут. А ну как решат, что ты умом скорбный, да в узилище для бесноватых заточат? И будешь ты на чепи там аки пес, да будут служители для забавы тебя батожьем бить по хребту.

И еще какое дело… Вдруг да попы наши на девку твою глаз положат, ежели что дойдет до них? У нас не Гишпания, вестимо, где ведьм на кострах палят, но ведь про то многие, скажу тебе, жалеют. А то, что спрятал ты ее в Германии у барона сущеглупого, так и не из таких далей государственных преступников имали…

У поэта перехватило дыхание.

Вот оно! Старый кровопийца, на счету которого сгубленных душ поболе, чем годов Ивану, знал, куда ударить!

Брюнета! Свет очей моих! Нет, не может он ее погубить!

– Мню, и по правде померещилось мне, ваше сиятельство! – с дрожью в голосе произнес Барков. – Угарно там было, да и страх меня немалый взял. А может, курения эти дурманные на воображение подействовали?

– Ну вот, – добродушно прогудел Приап. – А то – Геката! Поменьше всяких Омиров с Горациями читать надобно, да побольше святых отцов! Ин ладно, – подвел он итог беседе. – Вот…

На стол брякнулся увесистый кошель.

– Тут тебе вспомоществование за службу. Ровно шестьдесят рублей с полтиной. Ты теперь ступай, братец. Видишь, не до тебя теперь ни мне, ни государству. Глядишь, Бог даст, и успокоится все. Так я о тебе и вспомню. А пока – отдохни да погуляй. Когда ж еще гулять, как не в твои молодые годы?!

Как сомнамбула поднялся Иван и, поклонившись, вышел вон. И уже на пороге помстилось ему, что услышал там, за спиной, злобное ворчание и собачий лай…

В-да, 30 апреля/1 мая 2006 г.

Савельев задержался в передней лишь ровно настолько, чтобы подвернувшимся шнурком привязать бесчувственного коллегу. («Да, как бы богатство не пришлось ампутировать, ну да сам виноват…»)

Лишь потом с пистолетом наготове майор вошел в святилище.

И сплюнул. А Варвара испуганно ойкнула.

Стрельцова – ни живого, ни мертвого – в комнате не было. Лишь валялся смятый окровавленный носовой платок да в открытое окно врывался свежий ветер.

– Вадим, он унес «Книгу Семизвездья», – прошептала Варя.

Некоторое время сыщик соображал, что делать.

Итак, они победили, но это не принесло радости победителям. Профессор сбежал с самым ценным трофеем – книгой.

Вадим и Варвара молчали, глядя на примятую траву под окном.

Под полом слышался семенящий топоток, и шуршание и мышиная возня эхом отдавалась в голове девушки, точно какой-нибудь зловредный мышонок скреб левой лапкой по листу бумаги, а правой, назло Варе, тер пенопластом по стеклу. Девушка постаралась собраться с мыслями.

– Сейчас нельзя медлить! – воскликнула она. – Стрельцов наверняка лучше знает местность… Мы должны его настичь, его нужно поймать…

– Варя, не суетись! Сейчас мы свяжемся с нашими, они приедут и найдут его – ему некуда бежать.

– Он сам вернется, он вернется за мной, я нужна ему, и он будет искать меня везде, – умоляюще сжала она руки на груди. – Вадик…

Снаружи бабахнул выстрел, и послышался звон разбитого стекла.

Дробинки запрыгали по комнате.

Резким движением повалив журналистку на пол, Савельев метнулся к боковому окну и вывалился наружу.

Испуганной, все еще ничего до конца не понимающей Варваре осталось лишь ждать его возвращения.