Андрэ Нортон - Тройка мечей

— Я — Йонан!

Голос мой прозвучал сердито. Довольно шуток, я есть я, и никаких Толаров. Я вовсе не тот умирающий человек, который приснился мне однажды…

Морщинка на его лбу стала глубже, а я вдруг вскрикнул. Он безжалостно вторгался в мой мозг, читая всё, что я думал, а я корчился от боли, не в силах отвести взгляд в сторону.

— Урук, — он назвал своё имя и умолк, вонзив в меня взор, как будто ожидал ответа от моей памяти. Я убрал меч с его тела и отодвинулся в сторону. В этот момент мне показалось, что я возвратил к жизни врага. Но тем не менее прикончить его, такого беспомощного, я не мог.

— Я не из Тьмы… — произнёс он. Голос его прозвучал сипло, грубо, словно заржавев от долгого молчания.

— Я Урук, Воин Топора. Неужели прошло столько времени, что даже имя моё позабыто?

— Так оно и есть, — вяло ответил я. — Тебя похоронили здесь фасы, — я показал левой рукой на груду льда, которая осталась от колонны, держа в правой меч.

— Фасы? — переспросил он, стараясь приподнять голову, и походил сейчас на жука, перевёрнутого на спину.

— А как насчёт Бэннера из Ерка… Форса из Клингзельда… и битвы, да, битвы?..

При каждом имени, которое он называл, я отрицательно качал головой.

— Ты, кто называет себя Уруком! Слишком много времени провёл ты в этом подземелье. Мы не знаем ни Бэннера, ни Форса, ни других. Но мы боремся с Тьмой. Для этого мы объединились с Зелёным народом и другими, больше половины населения страны на нашей стороне.

Сзади раздался шорох, и я поспешно обернулся с мечом на изготовку. Судя по всему, моя воинственность оказывала влияние на меч, так как клинок вспыхнул ярче. Сзади, на расстоянии большого прыжка, стоял на задних лапах Тсали, на груди его висела всё та же сетка со светящимися камнями.

Он взглянул на меня, затем на Урука и двинулся к нему. Рот его был приоткрыт, полоска языка играла, но он не издал ни звука.

Урук приподнялся на локтях, хотя даже это простое движение потребовало от него немалых усилий. Теперь он смотрел на мужчину-Ящерицу тем же испытующим взглядом, что и на меня. Я понял, что они ведут меж собой разговор на уровне сознания, и снова пожалел, что не владею этим даром. Я пододвинулся поближе, башмаки мои скользнули на ледяных осколках. Урук прервал этот безмолвный разговор.

— Я начинаю понимать… Прошло много лет, и мир, который я знал, исчез. Но…

Морщина недоумения снова пересекла его лоб.

— Толар!.. Меня же вызволил Толар! Только он может держать в руках Ледяное Жало. Однако я вижу его в твоих руках, а ты называешь себя иначе… — в его словах слышался вопрос, на который я должен был ответить.

— Я не Толар, — сказал я твёрдо. — Рукоять меча я нашёл в скале совершенно случайно. Когда я попал в плен к фасам, они отняли моё оружие. Что-то заставило меня отломить одну из сосулек, вон тех. Я приложил её к рукояти, и меч стал вдруг цельным. Я не наделён Даром и не понимаю, как такое могло произойти.

— Этот клинок не попал бы в твои руки, если бы в тебя не перешла часть силы Толара. То, что у тебя в руках, носит имя Ледяное Жало. Этот меч служит лишь одному человеку и приходит к нему по своему выбору. Он приносит с собой частицу сознания того, кто владел им последним. И, наверное, справедливы домыслы Белых Магов о том, что человек, не завершивший своего предназначения на этой земле, может родиться повторно. Поэтому, раз Ледяное Жало выбрало тебя, частицей твоей памяти и твоего сознания владеет теперь прежний хозяин меча, которого звали Толар…

Он с усилием закончил своё объяснение и умолк, до предела утомлённый.

Тсали отложил в сторону сетку со светящимися камнями и щёлкнул застёжкой кармана на поясе. Он вынул оттуда круглый предмет, по виду тоже напоминавший камень. Зажав его в когтях, он начал водить им по телу Урука — от шлема с драконом до башмаков. Соприкосновение этого камня с телом воина рождало розовый туман, который частично рассеивался, а частично оседал в виде мельчайших капель на белую холодную плоть.

Вскоре Урук приподнялся и сел.

— Ты говорил о фасах… — произнёс он хриплым скрежещущим голосом. — Я бы с ними встретился ещё раз. У меня тоже есть тому причины…

У меня же была одна причина — Крита, и я прижал к груди своё оружие, которое этот пришелец из прошлого назвал Ледяным Жалом.

Наш новый товарищ первое время двигался судорожными рывками, как будто за то долгое время, что он провёл в ледяном плену, у него закаменели все суставы.